— Какие цели ими избраны для проведения акций?
— Сложно сказать. Если в Моздоке они работают против конкретных лиц, то в Волгограде проводят взрыв просто в людном месте.
Соломин потер пальцами висок.
— Так… Пока никто не взял на себя ответственность… не поступало ни политических, ни военного характера требований. Если я вас правильно понял, до сих пор не установлена система их действий?
— Нет, — ответил за генерала Сажин. — Как и не установлено, куда они пропали.
— То есть, теоретически, боевики могут объявиться в любой точке России?..
— Не исключено.
— Что же, успокоили… В нашем положении придется приложить максимум усилий, чтобы не допустить дальнейших диверсий. Необходимо усилить охрану особо важных объектов и объектов жизнеобеспечения.
— Но это функция МВД, — возразил Наумов.
— Давайте не будем… — повысил голос Соломин. — Кто, как не госбезопасность может осуществить надлежащий контроль за их деятельностью?.. Я не требую от вас негласных проверок охраны объектов, но палец на пульсе должны держать именно вы.
— Прошу прощения, — взял слово Сажин, заметив недовольство на раскрасневшемся лице Секретаря. — Но мне кажется, эти объекты группу не интересуют. Чтобы внедриться на любой из них, нужно время. Много времени… Их же задача — вызвать волну недовольства, а для этого не обязательно рисковать, пробираться на охраняемую АЭС.
— Это ваши субъективные домыслы, или вы основываетесь на результатах оперативной работы?
— Это мое личное мнение.
Соломин шумно встал, нажал на декоративную розетку рядом с уменьшенной копией картины «Девятый вал». С мелодичным звоном отворились дверцы встроенного в стену бара. Взяв с зеркальной полки бутылку минеральной воды и хрустальный стакан, Соломин налил только себе.
Они молча ждали, пока тяжелыми глотками он не осушит стакан.
— Мы не имеем право в такой ситуации полагаться только на интуицию. И промедление с задержанием террористов нам дорого обходится. Я имею в виду не материальные затраты, а гибель людей… Требую бросить лучшие силы на их поимку. Преступление должно быть раскрыто в кратчайшие сроки!
Судя по интонации, разговор подошел к концу. Получив указания, Наумов и Сажин поднялись.
— Не смею вас больше задерживать.
Сказанная фраза послужила прощанием. Соломин, потеряв к ним интерес, вновь углубился в чтение газет.
