За столом у окна сидит Наташа, очень похожая на молодую мать. Те же стрельчатые густые брови, те же ямочки на щеках и припухшие губы. Только косы нет. Или для моды, или для удобства Наташа стрижется коротко, по-мальчишески.
Сегодня, хотя и выходной у нее, поднялась она рано по важному и неотложному делу. Шмыгая простуженным носом, Наташа старательно сочиняет выступление на областном совещании доярок. Сидит давно, а дело не идет. Пока написала, как два года назад председатель колхоза Захар Петрович Кузин предложил ей организовать из выпускниц школы бригаду доярок.
И теперь нет-нет, да и прорвется в памяти торжественный грохот специально привезенного из райцентра оркестра. Весело и хорошо прошли они тогда недлинную дорогу от школы до фермы. Восемь девчонок в белых халатах. В руках — цветы и подарки. Впереди Захар Петрович. Тоже торжественный, тоже радостный. Старые доярки встретили их хлебом-солью на расшитом полотенце…
А потом начались будни.
Вспоминать дальше помешала мать. В комнату Мария Павловна вошла тихо, остановилась за спиной дочери.
До прошлой осени Мария Павловна тоже работала на ферме, в телятнике, но болезнь уложила ее на всю зиму. Теперь вот только оклемалась. Лицо у нее еще серое, выболевшее, исполосовано свежими морщинами. Даже в доме одевается тепло, ходит осторожно, мелкими шажками, словно ощупью.
— И чего, скажите, бумагу портит? — спрашивает мать.
Наташа подняла голову, прикрыла ладошкой исчерканные листочки, вырванные из школьной тетрадки.
— Не получается, — пожаловалась Наташа. — Про старое надоело, а нового нет. А Захар Петрович говорит: смотри, чтоб интересно было, чтоб — у-ух!
— Нашла интерес языком молоть, — сухо замечает мать.
«Ну вот, начинается», — думает Наташа. Разговор этот уже не первый. История молодежной бригады получила совсем неожиданный разворот. Захар Петрович, прикинув, что в целом от сопливой бригады, как он начал выражаться, не получить рекордных показателей, избрал иную тактику: бить не числом, а умением. Постепенно все породистые и удойные коровы оказались в группе Наташи. Для них ввели особый рацион. И ровно через полгода молодая доярка Журавлева оказалась первой в районе по надою на так называемую фуражную корову. После этого какой может быть разговор, что в животноводстве колхоза «Труд» есть какие-то изъяны. Рекордный показатель стал вроде высокого забора, за которым ничего не видно.
О других молодых доярках уже никто и не вспоминал. А однажды Наташа со страхом заметила, что идет она как бы сразу по двум лестницам. Одна вверх, другая вниз. На этой, другой лестнице ступени круты и быстро привели ее от восторженности к обиде, равнодушию и одиночеству. Среди людей, а как в лесу… От такой путаницы Наташе даже в словах матери, обычных и простых, все чудится насмешка, подковырка.
