Герцог наконец повернулся к ней, но, не считая того, что его рука по-прежнему покоилась за отворотом фрака, все было в порядке.
– Незначительная стычка. Беспокоиться не о чем. Говорю тебе, можешь спокойно возвращаться в постель.
Но Арабелла заметила зловещие темные пятна на белой манжете, выглядывающей из-под рукава темного шерстяного плаща. Взяв ближайший канделябр, она подошла к Доминику.
– Арабелла, – предостерегающе произнес он, пытаясь жестом остановить ее. Но Арабелла упрямо двигалась к нему, пораженная ужасной догадкой. Она догадывалась, что это за пятна.
– Это не для женских глаз.
Арабелле стало плохо, желудок сжался от страха.
Все тело напряглось и отяжелело от разлившегося по венам ужаса.
– Снимай плащ.
– Арабелла… Это последнее предупреждение. Она не обратила ни малейшего внимания на эти слова и, распахнув плащ, оттянула в сторону левый лацкан фрака.
Невольно охнула открывшемуся ее взору поистине ужасному зрелищу. Белая рубашка и светлый жилет были пропитаны кровью. Арабелла замерла на месте, и в этот миг все в мире для нее изменилось.
– Доминик! – прошептала она.
Он взял ее руку в свою, сильную и уверенную. Но Арабелла почувствовала влагу и, опустив глаза, увидела кровь, сочащуюся в неровном свете свечей.
– Боже правый!
– Обычная царапина, которая сильно кровоточит.
Но кровь была повсюду и вытекала из раны у него на груди.
– Иди спать. Джеймс поможет мне.
Она сделала глубокий вдох и осмелилась встретиться взглядом с ним. Мгновение, равное одному удару сердца, они смотрели друг на друга, и за этот миг все, что Арабелла твердила себе об умерших чувствах и равнодушии к нему, оказалось ложью.
– Нет. Тебе помогу я. – Она оглянулась на лакея, набираясь сил для того, чтобы сделать все необходимое.
Доминик наблюдал за тем, как потрясение сменяется жаждой действия. Для начала Арабелла отправила горничную за чистым бельем и стаканом, затем спокойным и ровным тоном дала указания лакею, велев ему помочь его светлости осторожно раздеться. До середины наполнив стакан бренди, она вручила его Доминику, как только тот опустился на диван, оставшись в одних бриджах.
– Пей. – Ее голос звучал спокойно, но герцог сразу понял, что с ней лучше не спорить.
Он не стал возражать, предпочтя подчиниться, и залпом осушил стакан.
Пока он пил, Арабелла закатала рукава своей ночной рубашки, оторвала полоску от чистого белья, принесенного горничной, и смочила материю и свои руки бренди.
Затем присела рядом и мягко заставила мужчину откинуться на спинку дивана.
