Блэйка вновь застало врасплох импульсивное предложение Эвы. Джоанна была бы счастлива иметь на борту женщину, обладавшую статусом Эвы.
– Позволь, я уточню, – начал он. – За несколько ночей на этой лодке ты не только дашь фонду моей сестры миллион фунтов, но и возьмешь на себя покровительство?
Эва кивнула:
– Да.
Блэйк неуверенно покачал головой:
– Но зачем? Если ты вправду обеспокоена своей безопасностью, тебе будет дешевле нанять профессионального телохранителя. Да и работы меньше.
– Я не боюсь тяжелой работы. И я могу себе это позволить. Мне нужен не профессионал. Я чувствую себя в безопасности только рядом с тобой, как мы уже выяснили.
Для Блэйка все происходило слишком стремительно.
– По-моему, у тебя денег больше, чем мозгов.
Эва улыбнулась, чувствуя, что его защита ослабевает.
– Пожалуйста, Блэйк. Если не ради меня, сделай это ради Джоанны.
Блэйк покачал головой, следя за идеальным и уже ничуть не надменным движением ее мягких губ. Ей удалось его прощупать. Она сделала ему предложение, от которого он не мог отказаться, и она это знала.
Но если она воображала, что может просто поманить его пальцем, и он побежит к ней, высунув язык, то здорово ошибалась.
– Тебе когда-нибудь говорили слово «нет», Эва?
Эва улыбнулась чуть шире. Означало ли это, что он признает поражение?
– Думаю, этим утром ты уже сказал мне это слово несколько раз.
Блэйк открыл было рот, чтобы в очередной раз сказать ей «нет», но тут зазвонил телефон Эвы. – Черт, – пробормотала она, узнав номер своей матери на экране. Она не хотела разговаривать с ней сейчас, но по опыту знала, что мать лучше всего держать на коротком поводке. – Прости, это моя мать, – сказала она.
Блэйк жестом дал ей понять, что подождет, и повернулся обратно, к раковине, окну и виду Лондона, не собираясь слушать их разговор. Однако это было довольно сложно.
Даже стоя спиной к ней, он уловил напряжение в ее голосе. Он не слышал, чтобы Эва хоть раз заверила мать в том, что она в порядке, или пересказала ей события прошлой ночи, а потому пришел к выводу, что мать ее об этом не спрашивала. Эва, похоже, просила мать чего-то не делать, и просьба эта звучала все менее вежливо.
Затем он услышал:
– Я сейчас с другом. Я все расскажу, когда вернусь. А пока не давай никаких интервью.
Ее мать собиралась идти в прессу?
Она даже не попрощалась; он просто услышал, как Эва бросила телефон на обеденный стол.
– Как ты? – спросил он.
– Я в порядке, – ответила она усталым голосом.
