Знание-сила, 2001 № 05 (887) | страница 102

Он уже показал себя в Куликовской битве, его ум, решительность и бесстрашие были хорошо известны и своим, и врагам. Она гордилась им, но и бесконечно боялась, трепетала, молилась. И лети подрастали. Очень рано они вступали во взрослую жизнь, эти безусые худенькие мальчики; рано шли за отцом в военные походы, рано познавали перипетии династической борьбы, коварство Орлы и соседей. И за них болела душа. Как защитить их? Только крестным знамением – иного способа не знали средневековые люди. Вера придавала им силы и вселяла надежду. Великая княгиня Евдокия была не просто верующей, она ощушала на себе некую миссию, возложенную Всевышним, и потому служила особенно рьяно, строя монастыри и храмы. Но эти ее деяния – в будущем. А пока – беспокойная, тревожная жизнь.

Угрозы военных набегов и другие многочисленные опасности заставляли ее неоднократно покидать Москву. Сына Юрия в 1374 году она родила в «Переславли», и его (и его брата Петра) крестил преподобный Сергий Радонежский, человек выдающийся, славящийся умом и мудростью и особой святостью, которую люди ошушали. В беседах с ним Евдокия обретала душевный покой и стойкость, и молитвы его были всегда по ее просьбе о муже и детях.

Хотя ей тоже, ой как нужна была его защита! Сколько раз жизнь ее висела на волоске. В августе 1382 года она буквально чудом спаслась от гибели. Евдокия только что родила сына Андрея (14 августа), еще не оправилась от родов, но к Москве подходил хан Тохтамыш с огромным войском, это была месть за поражение на Куликовом поле и отказ платить выход – дань – ордынцам.

Скрытно готовил он это нападение, задержал даже в своих землях всех купцов, чтобы весть о набеге не дошла до Дмитрия Донского. Но когда ордынцы переправились через Волгу и быстро стали продвигаться в глубь русских земель, князь Дмитрий Константинович, отец Евдокии, узнал об этом и, видимо, чтобы отвести опасность от себя, послал двух своих сыновей, Василия и Семена, к Тохтамышу, они догнали его в Рязани и присоединились к его войску.

Основанный в 1407году великой княгиней Евдокией, Вознесенский монастырь вплоть до начала XX века сохранял память о своей основательнице и первой постриженнице

Дмитрию Донскому на этот раз не удалось так быстро объединить русские силы. Как отметил летописец: «обретеся разность в князьях и не хотяху пособлять друг другу и не изволися пособлять брат брату». Сил у Москвы для решающего сражения «в поле» не было, и великий князь Дмитрий ушел в Кострому собирать полки. Не оказалось в Москве и Владимира Храброго. В городе начались «разброд и шатания». Часть жителей хотела бежать, другая призывала «сесть в осаду». Евдокия еле-еле стояла на ногах, но нужно было немедленно встать и бежать – спасать детей и спасаться, близкие смотрели на нее и ждали лишь слова. Жизнь шла уже не на часы, а на минуты. Она собралась с духом и пошла вон из Москвы вместе с детьми, челядью и митрополитом московским. И едва вырвалась, была ограблена полностью – «едва вон из града пустише» их. Можно представить себе, что пережила эта слабая женшина. Приехавший в те августовские дни в Москву литовский князь Остей организовал оборону города, жители Москвы оказывали ордынцам упорное сопротивление и три дня отбивали все попытки врагов ворваться в город. И неизвестно еще, чем бы все это закончилось, если бы не братья Евдокии. На четвертый день ордынцы начали переговоры, и братья уговаривали москвичей прекратить сопротивление якобы потому, что Тохтамыш хотел наказать только Дмитрия Донского, а жителям зла не желает. «Имите веру нам, – (пишет летописец) говорили они, – мы ели ваши князи хрестьянскые, вам на том правду даем». Москвичи доверчиво открыли ворота…