Передав женщину на попечение проходившей по коридору медсестры, Нассири вернулся к Джин. Вздохнув, признался:
— Жалко мне её. Вдвоем с сыном на свете осталась, муж давно умер. Поздно замуж вышла, поздно родила. Некрасивая, говорит, была и бедная, никто даже не смотрел в её сторону. Только в зрелом возрасте повезло: обратил наконец добрый человек внимание. Думала, всю жизнь теперь счастье будет. Однако муж умер, когда сыну и десяти лет не исполнилось. Растила одна, перебиваясь с хлеба на воду, а теперь вот и над сыном смертельная угроза нависла. Жалко мне её очень, — повторил он. И сокрушенно махнул рукой: — Да всех жалко, чего уж там скрывать. Трудная у нас с вами работа, Аматула.
— Да, нелегкая, — согласилась она, стараясь говорить как можно тверже. — Но расслабляться нам нельзя. Чтобы помочь нуждающимся в нас людям, мы должны быть уверенными в себе, сильными и решительными. Покажите мне, пожалуйста, результаты последних анализов пациента.
Нассири молча протянул ей папку, которую держал под мышкой.
В этот момент распухший молодой человек протяжно застонал, одутловатое лицо его болезненно скривилось.
Джин подошла к нему, спросила, не оборачиваясь:
— Почему не вводите обезболивающее?
— Во-первых, у него развился панкреатит, — ответил Нассири, — понос кровью и слизью наблюдается до двадцати раз в сутки. Во-вторых, простые обезболивающие препараты ему уже не помогают, а добиться разрешения на получение для госпиталя морфия мы так и не смогли.
— Боюсь, морфий здесь тоже уже бесполезен. Попробуйте начать давать наркоз с закисью азота. Его применяли в России для лечения пожарных, тяжело пострадавших во время аварии на Чернобыльской АЭС. Их тоже мучили страшные «ядерные» боли, и обычные наркотики не помогали. Только с таким наркозом и успокаивались. Но это чуть позже, юноше придется немного потерпеть. Сейчас самое главное для него — гемодиализ. Когда кровь очистится, нагрузка на поджелудочную уменьшится, и работать ей станет легче. — В палату на специальной подставке ввезли аппарат искусственной почки и измерители сердечной деятельности. — Спасибо, — кивнула Джин санитарам. — Какое у него давление? — снова обратилась к Нассири. — Когда последний раз измеряли?
— Уже не измеряем, — опустил тот голову. — Взгляните сами, Аматула, на объем его руки. Манжета не сходится.
— Манжета? — изумилась Джин. — При радиационном заражении вы измеряете давление таким примитивным прибором?
— Других у нас нет, — виновато развел руками Нассири. — У Тегерана ничего не допросишься.
