Горничная открыла дверь, и Айстофель, лизнув её руку, тут же скрылся в коридоре.
— Побежал на кухню, — улыбнулась Агнесс. — Чувствует, что я как раз приготовила его любимые отбивные.
— Отто давно приехал? — спросила Маренн.
Она сняла шинель, отдала её Агнесс, поправила волосы перед зеркалом.
— Уже около часа здесь, — сообщила горничная. — Я предлагала ужин, отказался, сказал, подождет вас.
— А фройляйн Джилл?
— Фройляйн звонила четверть часа назад. Она задерживается на службе. Приедет поздно. Просила не беспокоиться. Оберштурмбаннфюрер фон Фелькерзам привезет её домой.
— Ну, если она под присмотром Ральфа, я абсолютно спокойна, — кивнула Маренн.
— Прикажете подавать ужин?
— Да, пожалуй.
Агнесс поспешно ушла в кухню. Было слышно, как она отгоняет Айстофеля от стола.
— Убери лапы, я сколько раз говорила! Лапы на стол нельзя! Отойди отсюда!
Маренн вошла в гостиную. Отто Скорцени сидел в кресле перед зажженным камином, вытянув ноги в ярко начищенных сапогах поближе к огню. Рядом на низком столике с прозрачной стеклянной столешницей лежала папка с вырезками из газет и документами. В хрустальной пепельнице дымилась недокуренная сигарета. В богемском фужере зеленого стекла с золотой резьбой поблескивали остатки коньяка. Гость просматривал бумаги, перелистывая их, а когда вошла хозяйка дома, даже не повернулся.
— Совещание у Кальтенбруннера закончилось так рано? Или вообще не состоялось? — спросила Маренн, прислонившись спиной к дверному косяку. Она расстегнула пуговицы мундира и, наклонив голову, выдернула деревянную спицу, скреплявшую волосы, которые тут же рассыпались по плечам густыми каштановыми волнами.
— Его вызвали к Борману, — Отто наконец обернулся. — Оставшиеся вопросы перенесли на завтра на утро. А вы с де Кринисом, я вижу, тоже решили сегодня особенно не перетруждаться. Во всяком случае, управились до полуночи, что бывает нечасто. Кстати, я звонил в клинику, тебя там не было.
«Ах, вот в чем причина всех колкостей, — насмешливо подумала Маренн. — Позвонить он все-таки не забыл».
— Я была в Гедесберге, у Вальтера, — ответила она, проходя в комнату. — Меня тоже иногда вызывает начальство.
— Конечно, как без этого? — съязвил Скорцени. — Шелленберг лучше всех разбирается в полевой хирургии.
— Он вызывал меня совсем по другим вопросам, — она сделала вид, что не заметила его тона.
— Я догадываюсь, — Отто криво усмехнулся, взял сигарету из пепельницы и затянулся, глядя на огонь. — Догадаться нетрудно.
