Рядом с Сидроленом толпились другие зеваки; один из них заметил:
— Дивимся на них, как на заморских зверюшек, а ведь это все же не зоопарк.
— Почти, — сказал Сидролен.
— Ну, не станете же вы утверждать, будто это не люди, а животные.
— Докажите! — сказал Сидролен.
— Они разговаривают.
— А попугаи? — сказал Сидролен, — разве они не разговаривают?
— Попугаи не понимают, что говорят.
— Докажите! — сказал Сидролен.
— Ну и зануда же вы! С таким занудой никакого душевного разговора не получается.
— Однако же он получился, и очень даже душевный. Признайте, что не каждый день вид туристической турбазы для туристов вызывает соображения, достойные того, чтобы записать их на магнитофон.
— Засунь свой магнитофон знаешь куда? — сказал с омерзением зевака и удалился, недовольно ворча.
Тот же квази-священник издали помахал Сидролену. Сидролен весьма учтиво ответил ему тем же, после чего вернулся к себе. Загородку и дверцу на откосе вновь оскверняли ругательные надписи. Достав банку с краской и кисть, Сидролен принялся их замазывать.
На террасе кафе влюбленные парочки упражнялись в поцелуях типа «засос»; слюна текла рекой по их влюбленным подбородкам; среди самых оголтелых «засосочников» находились Ламелия и ее гортранспортист; особенно увлеклась Ламелия, а гортранспортист все же не забывал время от времени поглядывать на часы, памятуя о своих профессиональных обязанностях. Ламелия же, закрыв глаза, с поистине религиозным пылом предавалась изучению чужого языка.
Но вот настал миг расставания, и гортранспортист медленно приступил к процессу расстыковки; успех достигнутого ознаменовался смачным всхлюпом. Гортранспортист утерся тыльной стороной руки и сказал:
— Надо сваливать.
И он увлажнил пересохшую слизистую рта глотком пива.
Ламелия поглядела на него обалдело. Гортранспортист вынул из кармана монеты и, постучав ими по столику, довольно громко позвал:
— Гарсон!
Ламелия обалдело на него поглядела.
Гарсон приходит, чтобы получить по счету. В этот момент Ламелия кидается на своего гортранспортиста и повторяет трюк с засосом. Молодой человек вынужден объясняться жестами, весьма, впрочем, красноречивыми. Гарсон сгребает монеты. Зрелище засоса отнюдь не засасывает его. Он удаляется.
Гортранспортист предпринимает новую расстыковку. Он действует мягко и грациозно, результат опять сопровождается смачным всхлюпом. Затем он вытирает губы тыльной стороной руки и говорит:
— Теперь и вправду пора сваливать.
