— Я действую по поручению полиции. Нам нужно переговорить.
— Здесь?
— Хотя бы.
Брат Майка обвел взглядом крохотную кухоньку, словно впервые увидел ее убогую обстановку, груду грязных тарелок в раковине. Мы уселись друг против друга за стол, покрытый дырявой клеенкой.
— Он не первый раз вовлекает меня в неприятности. Это тянется уже лет тридцать пять, с тех пор, как Майк научился ходить и говорить…
— В какие же неприятности он вовлек вас на этот раз?
— Но Майк ведь причастен к похищению, верно?
— Он так и сказал вам?
— За всю свою жизнь брат никогда и ничего не говорил мне прямо, но я читаю газеты. Сегодня прочитал о похищении, и теперь шагу боюсь ступить из дому. А моя жена просто сбежала от меня. К матери, в Окснерд. Даже не вымыла посуду…
— Когда же здесь был ваш брат?
— Вчера вечером, около половины одиннадцатого. Мы уже собирались ложиться спать. Он сидел вот тут, где сейчас сидите вы. Я сразу подумал, что он опять что-то натворил — у него всегда в таких случаях глаза делаются какими-то дикими, — но что именно, я, конечно, не знал. А он начал дурить мне голову, будто выиграл у моряков в Сан-Диего кучу денег в покер, и они гонятся за ним, хотят отобрать выигрыш, и потому нам надо поменяться машинами.
— Почему же вы согласились?
— Попробуйте не согласиться! Ему ничего не стоит стукнуть вас как следует.
Что правда, то правда — я знал это по личному опыту.
— Опишите вашу машину.
— «Плимут» выпуска тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года, с двумя дверцами, номерной знак «АКТ 449».
— Цвет?
— Светло-синий.
Я сделал в своей записной книжке несколько пометок и сказал:
— А теперь я хочу задать вам очень важный вопрос: не было ли с Майком вот этого подростка?
Я показал ему фотографию Тома, и он отрицательно покачал головой:
— Нет, сэр. Ни о каком подростке у нас и речи не было.
— И вы ничего не знали о похищении, пока не прочитали сегодня в газете?
— Правильно. Ни о похищении, ни об убийстве.
— Но вы знаете, кто убит?
Мой собеседник опустил голову.
— Наверное… Кэрол.
— Да, Кэрол.
— Жаль… Милая была девушка… Гораздо лучше, чем он заслуживал.
— Вам следовало бы немедленно сообщить куда следует.
— Знаю. Лила говорила мне то же самое. Потому и ушла, что я не послушался. Лопух ты был, лопухом и остался, говорит.
— И не без оснований…
— Да, но Майк никогда еще не подводил меня так. Это похуже, чем тот случай с фотоаппаратом, который он украл на своем корабле, а свалил на меня, когда я приехал в Сан-Диего навестить его.
