Капитан. Наследник империи | страница 11
– Кто б мне самому помог, – хмыкнул капитан, подбирая ещё один автомат – уже третий.
Тащить такую груду железа было нелегко, да знать бы, как дальше обернётся. Если этот сумасшедший врёт – ну, пристрелят на излучине. Терять-то всяко нечего. А вдруг действительно-таки порубал? Рябышева-то уделал – только в путь. Психи, они ого-го бывают: подкрался, вырезал блокпост… В лесочке этом поганом всё равно затравят, а тут хоть какой шанс в промзону вырваться, главное, трубу пройти.
До излучины отсюда всего ничего, метров сорок.
– Говоришь, трое было, из них один с веслом?
– Четверо, – поправил ролевик, – и термин «весло» я позволил себе употребить в иносказательном смысле: означенный предмет, несомненно, являлся неким оружием.
Ага, глазёнками-то как сверкнул. Псих психом, а понял, что проверяют его.
С другой стороны, раз уж понял – то и не обидится.
– Лихой ты парень, по всему. Ну да что я тебе скажу: не ходил бы ты со мной. Оставайся в лесу, полицаи через пару часов подтянутся. Сходишь на дурку, полгода максимум. Ты ж ролевик, дуркой тебя не напугаешь… Главное – «ничего не помню, ничего не знаю», понял? Резаные я на себя возьму, шашку твою отпечатками заляпаю и брошу за постом… да что ж ты всё сверкаешь?
– Я никому не отдам свой меч, – сообщил парень, упрямо наклонив голову.
А с ушами у него всё же явно что-то не то.
– Пойдёшь со мной в промзону – будешь считаться соучастником. А я долго всё равно не протяну. Что не ясно тебе?
Ролевик снова мотнул головой.
– Я имел честь наблюдать, как вы сражались. И стал невольным свидетелем вашей недолгой беседы с… с вэвэшником. Верно ли я понимаю, что вы носите звание капитана?
– Носил – когда-то.
– Истинные воины не бывают бывшими, – сказал парень. – Сударь капитан… прошу простить мою настойчивость…
– Ну чего?
– Как мне вас называть?
– Зови Немцем, если хочешь, – сказал капитан, с грустной усмешкой вспоминая армейский позывной.
Ролевик церемонно поклонился:
– Капитан Немец. Позвольте представиться: Кави, принц-консорт Великой Варты, империи людей.
Принц чувствовал, что, несмотря на первоначальное твёрдое намерение сохранить инкогнито, решение открыться перед человеком оставалось единственным и неизбежным выходом.
Вагну всех тех, с кем сталкивала его судьба после – увы! – очевидно неудачного ритуала переноса, казался безупречным, напрочь лишённым какого бы то ни было провинциального акцента. Однако эти люди вели себя совершенно не свойственным человеку образом; их одеяния, оружие, манера изъясняться и, по всей видимости, мыслить… Всё это было странным, весьма странным – слишком странным; ни о чём подобном во всей Вишве принцу слыхать не доводилось.