— Понимаешь, уже часа два вдоль тракта продолжается не убранное поле пшеницы. Все поле. Когда уже должны были собрать. Мне это не нравится, — и вправду, Могрин выглядел хмурым, — предлагаю заскочить в местную деревню, посмотреть все ли в порядке. Как эта деревушка то хоть называется?
— Хитрина. Я тут как то бывал, она маленькая, в основном одни крестьяне, — Малик тоже заинтересовался видом. Поле уже перезрело, его убрать надо было как минимум недели две назад. В Хомико уже давно собрали урожай.
Они свернули с тракта в сторону деревни. Она была небольшой, по сравнению с Хомико. Дома были деревянные, только дом старосты как-то отличался от остальных красивой резьбой. Ни трактира, ни гостиницы в Хитрине не было, гости тут бывали редко и их обычно устраивали к кому-то домой. Как только дома стали отчетливо видны, все пятеро напряглись. Нет, дома не горели, не выглядели пустыми, из некоторых труб валил дым, но было тихо. Вообще тихо. Ни криков детей, ни разговоров крестьян, ни смеха, ни плача. Тишина. Как будто вся деревня разом вымерла или ушла куда-то.
Повозки подъехали к центру деревни, к дому старшины. На окнах были закрыты ставни. Могрин постучал:
— Открывайте, путники мы.
На стук дверь им не открыли. Но послышался звук шагов:
— Кто это?
— Гномы мы, и маг из деревни Хомико. Тихо у вас как-то, отчего все попрятались то?
Дверь робко приоткрылась, ровно настолько, чтобы глаза мужчины смогли оглядеть путников. Потом открылась увереннее, высунулась голова и спросила:
— Вы говорите среди вас чародей?
— Да, — Малик вышел вперед, — я получивший аттестат взрослости маг.
Тут дверь открылась совсем, и мужчина рухнул к ногам Малика и начал бормотать:
— Помогите, всем, чем смогу отплачу, только помогите!
Старосту подняли, внесли в дом, посадили на стул, в шкафу у него отыскали крепкой браги, дали глотнуть и спросили:
— Какая же напасть случилась?
— Мертвые восстали из кладбища.
Малик передернулся. Мда, неприятное дельце, он конечно не некромант, но очистить погост вроде должен смочь. Благо в книгах отца описывалось и это.
— И давненько у вас мертвые гуляют ночью?
— Да если б ночью! Они и днем ходят!
Тут Малик удивился. Время неживых — ночь, свет им неприятен и опасен.
— И еще пристают, с угрозами непонятными.
— Они говорят??? — воскликнул Малик.
— Как я с вами. Требуют баб наших отдать и вина, иначе, говорят, съедим вас.
Сказать, что путники были ошеломлены, ничего не сказать. Нежить, гуляющая днем, да еще и требующая разумным голосом баб и вина?
