Только не надо рефлексировать, вот что.
…Я включил бритву, но резкая тишина лишь увеличила мою тревогу.
И, как на зло, спиральный шнур со штепселем никак не хотел укладываться в футляре, вываливался.
А тут еще: «Дин-дон!» — звонок — кого там черт принес? — ах да, Хрусталев, — ну хорошо, коли так.
И точно: в глазке — я все-таки глянул предусмотрительно — в преломлении линзы, как в выпуклом самоварном отражении, сначала засияла лошадиная улыбка, потом — наплывом — возникла грушевидная фига, и я, смеясь, распахнул дверь.
— Фиги и так далее — все флаги в гости к нам. Входи, подлец.
Женька довольный своей фиговой хохмой, шагнул было мне навстречу, но вдруг заизвивался на пороге, выпучив глаза на бумажные свертки в руках на своей груди: один из них — видать, после фиги Хрусталев неудачно перехватился — медленно сползал поверх рук и наверняка упал бы на пол, если бы я — с легкостью счастливого человека — не поймал его.
— Гига-ант, — похвалил меня Женька, мгновенно расслабляясь. — Ну?.. Привет, что ль?
— Привет, привет, не гнать же тебя. Откелева будешь, вестимо? — Разгружая его, я принюхивался к сверткам. — М-м! Колбаса! Ты гений!
— Знаю, знаю, — усмехнулся он и жестом факира достал вдруг из карманов куртки две бутылки зеленой газировки «Тархун». — Зеленый змий! Уважаешь?
— Класс, — одобрил я. — А в честь чего разоряешься?
— Нет, — остановил он меня. — Ты не понял. — И под пьяного: — Ты меня уважаешь?
— Я тобой… горжусь! — подыграл я репликой из анекдота и, нагруженный пакетами, держа бутылки пальцами за пробки, понес все прямо в гостиную, осторожно свалил и поставил на журнальный стол и тут же начал разворачивать пакеты, сладострастно заглядывая внутрь: сыр нарезанный, колбаска нарезанная, две городские булки — пир на весь мир. — Ты как манна небесная, Жень! И кто же тебе так тоненько нарезал? Кого обаял?
— Никого не обаевывал, просто попросил по-человечески. — Женька тем временем уже разделся в прихожей, вошел в гостиную, заметил кавардак. — А что у тебя такое? Обыск был, что ли? Оружие, наркотики?
— Наркотики, — небрежно подтвердил я. — Есть у меня одна такая Травка.
— А это? — почти уже поверив, хотя и по-своему, Женька указал на листы на полу. — Правда, что ль, обыск?
— А это творческий беспорядок, не видишь?
Он понял, что ничего не понял, и усмехнулся:
— Ага, еще и творишь?.. — И ревниво, будто мимоходом, заглянул в лист, заправленный в машинку. — Ого, сплошной мягкий знак? Интересная абстракция, поздравляю.
