— Вы хотите уехать?
— Нет… — удивленно повела головой и пожала плечом.
— Попозже, ладно?
— Ладно… Теперь — часом раньше или позже — все равно.
— Конечно…
Он взялся за сигареты и робко предложил ей, словно подкупая и опасаясь, что она откажется.
Она действительно заколебалась, но, видимо, не стала расстраивать компанию.
Он зажег спичку — дружно задымили.
— А где же ваши родители?
Ох, он давно ждал этого вопроса и сразу напрягся, стараясь ответить как можно проще.
— В командировке.
— Вместе?..
— Да. Где отец, там и мать. Я к этому привык.
— А ваш отец — большой человек, наверно, да? — спросила вдруг она, с каким-то полунасмешливым отношением, словно утверждала не очень лестный для сына вывод.
— Почему?.. — Сердце его болезненно заныло в предчувствии чего-то еще более неприятного.
— Такая квартира… — И, как показалось ему, все с той же полунасмешливой улыбкой обвела глазами стены, потолок и обстановку.
— А какая?.. — спросил он со скрытым вызовом, в то же время мучительно краснея.
— Ну… не простая. Я бы сказала — шикарная.
— Да?.. — Он как бы с удивлением посмотрел вокруг, и вправду, не очень понимая, что такого шикарного увидела она среди этого хаоса, кроме коллекции безделушек и части отцовской библиотеки, да еще, пожалуй, и рояля, от которого даже однокурсники по театральному, не веря всерьез консерваторской необходимости в прошлом, почему-то приходили в насмешнический ажиотаж: «О! О! Рояль в кустах! Ну-ка сбацай, Вовка!..»
Или она имела в виду кубометраж?
А может, родительскую дверь (дверь в их спальню и отцовский кабинет), обитую блестящим коричневым дермантином с ватной прокладкой внутри, чтобы сынуля, в бытность свою вундеркиндом, не слишком докучал успехами на рояле.
Так или иначе — глупость, вздор: квартира как квартира, ничего особенного.
— От дедушки осталась, уж какая есть, — сказал он, пожав плечами. — Ну и от бабушки, конечно. Мы жили тут все вместе…
Внутренне взбешенный и раздосадованный тем, что пришлось как будто оправдываться, он вдруг сморщился от дыма, попавшего в глаз, и, потирая его рукой, разочарованно, с тоской и обидой подумал, что вот — одним штрихом все испортила: он, в отличие от сверстников, почему-то на людях стеснялся внешней респектабельности предков, а тут и она удружила, красавица.
— А отец, — проговорил он через силу, ни большой, ни маленький… Нормальный… Искусствовед, если вам интересно…
— А-а!.. — закивала она и с каким-то новым интересом-пониманием взглянула на полки с собранием произведений зарубежных авторов.
