От этого рассказа шейх Али Бану погрузился в глубокое раздумье. Рассказ невольно увлек его. Грудь шейха вздымалась, глаза сверкали, и он часто готов был перебить своего молодого раба. Но конец рассказа, по-видимому, не удовлетворил его.
– Ты говоришь, что теперь ему был бы двадцать один год? – начал он спрашивать.
– Господин, он моих лет, от двадцати одного до двадцати двух лет.
– А какой город он называл своим родным городом? Этого ты нам еще не сказал.
– Если я не ошибаюсь, – отвечал тот, – это была Александрия!
– Александрия! – воскликнул шейх. – Это мой сын! Где он, где он остался? Ты не говорил, что его звали Кайрамом? У него были темные глаза и каштановые волосы?
– Это так, в минуту искренности он называл себя Кайрамом, а не Альмансором.
– Но, Аллах! Аллах! скажи же мне: ты говоришь, что его отец купил его на твоих глазах? Он говорил, что это его отец? Так он все-таки не мой сын!
Раб отвечал:
– Он сказал мне: «Хвала Аллаху после такого долгого несчастья! Это рынок моего родного города!» А спустя несколько времени из-за угла вышел какой-то знатный человек, и тогда он воскликнул: «О, какой дорогой дар неба – глаза! Я еще раз вижу своего почтенного отца!» А тот человек подошел к нам, посмотрел на одного, на другого и наконец купил того, с кем все это случилось. Тогда Альмансор воззвал к Аллаху, произнес горячую благодарственную молитву и прошептал мне: «Теперь я опять вступаю в чертоги своего счастья! Меня купил мой собственный отец!»
– Так это все-таки не мой сын, не мой Кайрам! – сказал шейх, удрученный горем.
Тогда юноша уже не мог удержаться. Из его глаз потекли радостные слезы, он бросился перед шейхом на колени и воскликнул:
– А все-таки это ваш сын, Кайрам Альмансор! Ведь вы купили его!
– Аллах, Аллах! Чудо, великое чудо! – воскликнули присутствовавшие и пододвинулись ближе, а шейх стоял безмолвно и изумленно смотрел на юношу, который поднял к нему свое прекрасное лицо.
– Друг Мустафа! – сказал он старому дервишу. – На моих глазах от слез висит завеса, так что я не могу видеть, запечатлены ли на его лице черты его матери, которые были у моего Кайрама. Подойди сюда и посмотри на него!
Старик подошел, долго смотрел на молодого человека, потом положил руку на его лоб и сказал:
– Кайрам! Что гласит изречение, которым я в день несчастья напутствовал тебя в лагерь франков?
– Дорогой учитель! – отвечал юноша, привлекая руку старика к губам. – Оно гласит: «Кто любит Аллаха и имеет чистую совесть, тот и в пустыне горя не одинок; ведь у него два товарища, которые утешая идут рядом с ним».
