Ну разве нельзя находить кого-то сексуальным и при этом с ним дружить?
Рамону охватили смущение и непонимание.
Лорна всегда вела себя так, чтобы всеми возможными способами подчеркнуть: Келли – ее женщина. Они ссорились, как пара. Они обменивались интимными взглядами, как любовницы. Они разговаривали, стоя очень близко друг к другу и таким тоном, каким говорят близкие люди. И когда кто-то засматривался на Келли, Рамона буквально слышала, как Лорна скрежещет зубами. Так в чем тогда у Лорны вопрос?
Вдруг Рамона прищелкнула пальцами.
- Ты думаешь, она еще тебя не полюбила? Но вы разделяете страсть, да? – маленькая женщина сексуально замурлыкала. - Que bueno. Страсть – это тоже хорошо. Любовь придет со временем. Я думаю, тебе не о чем переживать. Я же вижу, как она о тебе заботится.
Лорна нехорошо прищурилась.
- Ай, ладно-ладно, - Рамона решительно вернулась к уборке. – Не лезь не в свое дело, - пробормотала она. – Знаю, знаю.
Лорна наклонилась и собрала в совок кучу приятно пахнущих опилок и щепок.
- Правильно.
Она положила совок на скамейку и склонилась, чтобы подмести под ней.
Она нуждается в моей помощи, или даже в дружбе, но это не то же самое, что любовь. Даже если бы она и смогла полюбить кого-то вроде меня, я бы никогда не стала…
- Закругляемся, дамочки! – взревел сидевший на стуле в углу охранник. Он глянул на настенные часы, а потом на свои наручные. – Еще пять минут!
Другой охранник, вооруженный металлодетектором, прокричал ему из передней части комнаты:
- У тебя что сегодня, горячее свидание с еще одной толстой и страшной цыпочкой?
- Нет, - спокойно ответил первый со своего стула. – Я перестал трахать твою жену через пару лет после того, как ты на ней женился!
Заключенные рассмеялись, а охранники показали друг другу средний палец.
Рамона решила, что быстрая смена темы послужит к ее же благу.
- Я видела, как ты разговаривала с Дженнингс. Сдается мне, она никогда не передумает.
Пэтрис Дженнингс, с ее безукоризненно подстриженными седеющими волосами, была управляющей столярными мастерскими Блу Ридж. Ее офис находился в задней части мастерской, и она приглядывала за порядком сквозь большое окно толстого стекла. Сам офис был битком набит стопками бумаг, картонными коробками и папками. Если Пэтрис не сидела за компьютером, проклиная все на свете, значит, она сидела над калькулятором, ругаясь, на чем свет стоит. Заключенные считали ее их собственной версией Эбенезера Скруджа
