— Зажги, пожалуйста, свет.
— Ни в коем случае! Мы уснули, изможденные любовью, и до утра нас никто не в состоянии будет разбудить. Вот, я нащупал… тут что-то твое. Собирайся, собирайся. В темпе. Впереди не так много времени, а до рассвета мы должны успеть…
— Я очень хотела бы выспаться.
— Имею в виду такую перспективу. Но, к сожалению, это придется отложить на неопределенное время. Ты готова?
— Сейчас…
— Тебе давно не приходилось вылезать из окон?
— Разве что в детстве.
— Значит, недавно. Тем лучше.
— Льстец!
— Ничего подобного, всего лишь воздаю должное.
— Я готова.
— Прекрасно.
Милов заботливо уложил в сумку свое оборудование. Он понимал, что прослушивание следовало бы продолжить — мало ли какие интересные вещи он смог бы еще услышать, однако сейчас самым разумным было поскорее уносить ноги.
Он стал медленно, по миллиметру, поднимать оконную раму. Осторожно высунул голову. И туг же втянул ее обратно.
— Ах, sheet!..
— Что такое?
— Всего лишь сторож — у выхода из патио. А ведь днем он сидел в этой будке, верно? Да, они явно встревожены. Ну что же, придется действовать в соответствии с обстоятельствами. Аккуратно собери сумку. Не забудь время от времени стонать сквозь сон. Я сейчас вернусь.
— Куда же ты?..
Но Милов уже исчез за окном.
— Доктор, хочу выразить вам мое удовольствие: я видел ваших милых ветеранов и полагаю, что они находятся в прекрасном состоянии.
— Очень рад вашей похвале.
— Однако весьма скоро вам придется побеспокоить их. Я хочу, чтобы вы приготовились к тора-кальным операциям на каждом пациенте. А то, чем вы занимались до сих пор — ампутации, резекции, — уже не актуально.
Хирург пожал плечами.
— Мне это представляется бессмысленным. Какие торакальные операции вы имеете в виду? И зачем они?
— Вы будете удалять две доли легкого у каждого пациента.
— Но зачем?
— Это я вам объясню по ходу действия. Да вы сами поймете. Одного-двух прооперирую я сам, вы будете ассистировать.
— Ну, если шеф разрешит…
— Я разрешу, — сказал Урбс. — Стимуляторы уже вшиты?
— Разумеется.
— Хорошо. Тогда идите и готовьтесь. Это действительно очень важно. Доктор Курье вздохнул.
— Понимаю, шеф.
— Вот и прекрасно. Иного я не ожидал. Идите.
Берфитт несколько секунд смотрел на закрывшуюся за врачом дверь.
— Весьма вероятно… — пробормотал он негромко.
— О чем это вы?
— Возможно, это и он. А может быть, нет.
— Он — это он, естественно. Берфитт мотнул головой.
— Я имею в виду: он или кто-то другой помог тому негру сбежать? Я достаточно хорошо разбираюсь в этой технологии, чтобы понять: если тот был обработан по всем правилам, он уже не сел бы даже на горшок без команды. Значит, его не обработали? Пощадили? Кто же? Вы, Урбс, не задумывались об этом?
