— А ты ему об этом когда-нибудь сам скажешь?
— Конечно нет.
Мы молчим. На улице опять пошел снег.
— Мне не хочется быть инвалидом, — шепчу я, — не так.
— А как? — Янош смотрит вопросительно.
— Я хочу знать, кто же я. Все всё знают: слепой может сказать, что он слеп, глухой может сказать, что он глух, а убогий — что он, черт подери, убог. Со мной же всё не так. У меня односторонний парез. То есть я односторонний парезатик? Как тебе словечко? Большинство людей считает меня инвалидом. Но некоторые, пусть их и немного, считают меня абсолютно нормальным. И могу тебе сказать, что из-за этого проблем еще больше.
— Кончай гнилой базар, — говорит Янош, — для меня ты и не убогий, и не нормальный. В моих глазах ты… крези.
— Крези?
— Крези, — повторяет он.
Теперь мы оба хохочем. Смех приносит облегчение. Смеемся мы долго.
— А к какой девушке ты собрался? — спрашиваю я, когда мы приходим в себя. — Наверняка к Мален?
— Само собой, к Мален, а ты что, думаешь, я нацелился на Флориана? Ничего подобного. Мален живет в тройке. Двух других баб можете использовать по назначению.
Взгляд Яноша становится меланхоличным. В его глазах сплошная любовь. Вот сейчас, наверное, я и должен ему всё сказать. Сейчас самое время. Надеюсь, что он отреагирует нормально. Приступаю. Стараюсь говорить погромче:
— К сожалению, я должен тебе кое в чем признаться.
— Что еще? — спрашивает он.
— Мне кажется, что я тоже запал на Мален, — и тут я неожиданно начинаю снова смеяться. — Теперь ты меня убьешь?
Янош хихикает. Наверное, даже громче, чем раньше.
— Чушь.
— Чушь? — повторяю я радостно. — Тебе что, все равно?
— Нет, конечно, мне не все равно. Но представь себе, что в этом замке не меньше ста пятидесяти парней торчат от Мален. Одним больше, одним меньше. Да к тому же ты еще совсем балбес. Правда, крезанутый балбес.
Он никак не может прекратить свой смех. Держится за живот и при этом все время подмигивает (а я издевательски его передразниваю). Успокаивается Янош только подойдя к окну. Потом он достает из шкафа две банки пива. Одну заглатывает, не останавливаясь. Другую ставит передо мной.
— А как я выгляжу? — тут же хочется ему узнать.
— Отлично.
Вот он стоит передо мной. Мой сосед. Янош Шварце. Шестнадцати лет. Девятый класс. Гимназия. Кое-кто говорит, что он рубит в математике. Может быть, он возьмется меня подтянуть. Но сейчас речь не об этом. К тому же наша встреча — ужасное стечение обстоятельств. Так говорит господин Ландорф. Может быть, мы все равно позанимаемся. Такие уж мы уродились.
