– Он украл его! – закричал Омар. – Моим простодушным доверием он злоупотребил для измены!
Но султан не внимал голосу своего сына, потому что во всех делах привык упрямо следовать только своему решению. Поэтому он велел насильно вытащить из зала несчастного Омара. А сам он, вместе с Лабаканом, отправился в свои покои, негодуя на султаншу, свою супругу, с которой он, однако, мирно прожил уже двадцать пять лет.
Султаншу это происшествие очень огорчило. Она была вполне убеждена, что сердцем султана овладел обманщик, потому что столько знаменательных снов показывали ей того несчастного ее сыном.
Когда ее горе немного улеглось, она стала придумывать средство, чтобы убедить своего супруга в его неправоте. Это было, конечно, трудно, потому что человек, выдававший себя за ее сына, вручил отличительный признак, кинжал, и даже, как она узнала, от самого Омара услыхал так много о его прежней жизни, что разыгрывал свою роль не выдавая себя.
Она призвала к себе людей, сопровождавших султана к столбу Эль-Зеруйя, чтобы все подробно выслушать, а затем стала совещаться со своими самыми доверенными рабынями. Они выбирали и отвергали те и другие средства, наконец Мелехзала, старая, умная черкешенка, сказала:
– Если я верно слышала, почтенная повелительница, то вручивший кинжал называл того, которого ты считаешь своим сыном, Лабакана, помешанным портным?
– Да, это так, – отвечала султанша, – но что ты хочешь сказать этим?
– Как вы думаете, – продолжала черкешенка, – не дал ли этот обманщик вашему сыну своего собственного имени? А если это так, то это дает нам превосходное средство уличить обманщика, которое я скажу вам только тайно.
Султанша подставила своей рабыне ухо, и та стала шептать ей совет, который, по-видимому, понравился султанше, потому что она тотчас же собралась идти к султану.
Султанша была умной женщиной, хорошо знавшей слабые стороны супруга и умевшей пользоваться ими. Поэтому она сделала вид, что уступает ему и хочет признать сына, но попросила только об одном условии. Султан, который сожалел о своем раздражении против жены, согласился на условие, и она сказала:
– Мне бы очень хотелось назначить им обоим испытание в ловкости; другая заставила бы их, может быть, ездить верхом, фехтовать и метать копья, но это вещи, которые может делать всякий. Нет, я хочу дать им нечто такое, для чего нужна проницательность. Пусть каждый из них приготовит кафтан и шаровары, и тогда мы посмотрим, кто сделает самые прекрасные.
