— Разумеется. Вот, стало быть, как Лот высоко метит?
Эктор кивнул.
— Ни много ни мало как в верховные короли, можешь мне поверить.
Я, нахмурясь, размышлял. Лота я никогда не видел, он был едва ли старше, чем я, лет двадцати с небольшим, и хотя сражался под знаменем моего отца, но так уж получилось, что пути наши не пересеклись ни разу.
— Так Утер хочет привязать к себе Лотиан, а Лот не против, чтобы его привязали? Каковы бы ни были Лотовы тайные устремления, но по крайней мере это означает, что он будет сражаться за верховного короля, когда дойдет до дела. А Лотиан — наш главный оплот против англов и других, кто наседает на нас с севера.
— О да, сражаться он будет, — кивнул Эктор. — Разве только англы предложат ему кус полакомее, чем сулит Утер.
— Даже так?
Я встревожился. Эктор, человек простой и прямолинейный, был при всем том очень проницателен и, как никто, осведомлен в сложном соотношении сил на наших побережьях.
— Ну, может быть, я слегка и преувеличил. Но на мой взгляд, Лот — личность бессовестная и честолюбивая, а такое сочетание не сулит ничего доброго сеньору, который не сумел бы его ублаготворить.
— А каковы его отношения с королем Регеда? — Я думал о том, как будет житься младенцу в Галаве с таким соседом, как Лот, на северо-востоке, за Пеннинским хребтом.
— О, дружеские, дружеские. Как у двух псов, когда перед обоими стоит по полной миске. Так что пока беспокоиться причин нет, а с божьей помощью и не будет. Забудем о них, и давай выпьем. — Он вылил в себя целый кубок вина, поставил его на стол порожним и вытер усы. Потом устремил на меня вопросительный, умный взгляд. — Ну? А теперь не пора ли к делу, мой мальчик? Не затем же ты проделал столь долгое путешествие, чтобы сытно поужинать и посудачить со старым фермером? Чем я могу служить сыну Амброзия?
— Племяннику Амброзия, вернее будет сказать.
И я объяснил ему все. Он выслушал меня молча. При всей его доброте и сердечности он не был человеком порыва, скоропостижного решения. В свое время Эктор почитался хладнокровным и расчетливым военачальником, какому цены нет в любом деле — от жаркой битвы до упорной осады. Когда я передал ему королевское решение о моей опеке над младенцем, он только выразил удивление взглядом и вздернутой бровью, но выслушал меня, не перебивая и не отводя глаз от моего лица.
Я кончил, и он расправил плечи.
— Что ж. Одно могу сказать тебе сразу, Мерлин: я горд и рад, что ты обратился ко мне. Ты знаешь, как я относился к твоему отцу. И сказать тебе по чести, мой мальчик… — Он закашлялся, но продолжал, отвернувшись к огню: — Меня всегда печалило, что сам ты рожден вне брака. Это, конечно, между нами, сам понимаешь. Утер, впрочем, тоже взялся за дело неплохо…
