В закрытом кузове машины послышалась возня, оборванный, приглушенный крик. Дверка машины с силой распахнулась — и на дорогу выбросился человек. Тут же следом выскочили два санитара. Как два бульдога, они набросились на него, схватили за руки и потащили в машину.
Человек упирался, кричал. Он кричал что-то дикое, нечленораздельное, и слюна бешенства текла по его посиневшему подбородку. Наконец, один из санитаров ударил его кулаком но лицу. Крик оборвался, тело бессильно обвисло, и санитары забросили его в кабину. Машина въехала в ограду, и створки ворот с глухим стуком, как крышка гроба, закрылись за ней.
Из кустов акаций на дорогу выбрался О'Патли. Медленно стер липкую пыльную паутину с побледневшего лица. В человеке, которого тащили санитары, он узнал председателя стачечного комитета Дэна Марти.
О'Патли подождал, когда санитарная машина выехала из ворот и поравнялась с ним. Он поднял руку, шофер покосился недовольно, но притормозил; О'Патли заскочил на подножку и сел в кабину.
Подъехав к городу, он слез с машины и побрел пешком. На ходу легче думалось, ему нужно было собраться с мыслями, — посиневшее лицо Марти все еще стояло перед его глазами и мешало ему сосредоточиться.
Почему же заболел именно он, председатель стачечного комитета?
Шофер санитарной машины ничего не ответил на осторожные вопросы. Последнее время он то тут, то там, намеками, чтобы не вызвать подозрений, расспрашивал про клинику шофёров такси, санитаров Бюро срочного вызова и других случайных людей. Печальная участь доктора заставляла его быть осторожным. О'Патли понимал, что с ним, как и с доктором, не станут церемониться, если его расспросы дойдут до хозяев клиники или до шефа полиции. Рисковать головой он пока не хотел, вместе с ним рисковали бы и другие; в редакции только заместитель знал о его подозрениях.
С каждым днем О'Патли все более и более убеждался, что если он захочет узнать, какими делами занимается клиника, то ему придется попасть туда самому.
Самому! Но как?.. Эта мысль не давала ему покоя ни днем, ни ночью, он придумывал всевозможные способы пробраться в клинику, но все они были до безрассудства рискованны или просто невыполнимы. Однако он продолжал думать, уверенный, что рано или поздно среди несбыточных планов появится, наконец, такой, который можно будет осуществить.
На перекрестке двух улиц он остановился, чтобы посмотреть на светофор, и невольно вздрогнул. С большого полотна киноафиши на него смотрело нарисованное синей краской, искаженное ужасом женское лицо.
