Услышав ее ответ, Эмили начала понимать, почему католические священники потерпели неудачу с туземцами. Она вновь вспоминала слова отца: «Любовь в полинезийском языке обозначается словом here, что значит «совокупляться». Миссионеры попытались заменить его словом aloha, что не совсем верно, потому что aloha переводится как «сочувствие» или в лучшем случае «симпатия». Тогда они стали употреблять вместо слова «любовь» слово «сердце», хотя маркизцы никак не связывают чувства с этим органом».
— Думаю, может, — сказала Эмили, после чего решила привести последний довод: — Ты ведь тоже не знаешь, что такое плотская связь?
На лице Моаны отразилось сомнение. Казалось, ее раздирают некие противоречивые чувства.
— Я расскажу тебе секрет, о котором никто не должен знать, — наконец прошептала она. — Я ходила в лес с одним юношей из нашего племени, мы провели вместе целый день. Мне хотелось узнать, так ли приятно то, о чем говорят другие девушки. Разумеется, я предупредила его, чтобы он не лишал меня девственности, и он сдержал слово. Мы прижимались телами, я позволяла ему трогать себя везде. Мне было очень хорошо, я никогда не испытывала ничего подобного. И теперь я могу представить, что испытаю, когда мужчина овладеет мной по-настоящему.
В эти минуты Эмили почувствовала то же самое, что ощутила, когда впервые соприкоснулась с маной: картины, которые явило ее воображение, одновременно завораживали и ужасали. Ее захлестнул стыд, сквозь который невольно пробивалось любопытство. Девушка понимала, что проиграла в споре: в отличие от Моаны она не имела опыта ни душевной, ни физической любви.
— А если он проболтается? — это было все, что она могла сказать.
Моана гордо тряхнула головой.
— Не посмеет, если не хочет смерти.
— Почему ты выбрала его? Он тебе нравился?
— Да.
— Больше, чем Атеа?
— Никто не может нравиться больше Атеа, потому что он арики.
— А если б он был уродлив и стар?
— Отец никогда не выдал бы меня за такого человека.
Из-за приезда гостей и последующего праздника они отправились купаться поздно, потому вернулись в хижину уже на закате, яркие отсветы которого пробегали по каменным кручам и древесным кронам.
— А вождь может уединяться с кем-то до брака? — это было последнее, о чем Эмили решила спросить сегодня.
— Да, с любыми женщинами. Но в жены он имеет право взять только знатную девушку, вроде меня.
Атеа надлежало прожить на Тахуата три дня и вернуться на остров через месяц, когда должна была состояться свадьба. Все эти дни прошли в непрерывных празднествах, так что молодой вождь ни на минуту не оставался наедине с невестой. Впрочем Эмили казалось, что он поглощен только собой.
