Поначалу меня включили в состав группы военной информации. Службой военной информации в ООН называют разведку (последнее слово слишком уж отдает холодной войной). Будучи новым здесь человеком, я толком в ситуации не разбирался, однако меня назначили на этот пост, поскольку английский был моим родным языком и мне было проще составлять ежедневные отчеты о положении в стране.
Между сотрудниками нашей команды существовали противоречия почти неразрешимые. Африканцы имели склонность каждодневно отправляться после полудня «по бабам» или приводить таковых к себе. К сожалению, благочестивые мусульмане не могли примириться с этим и отказывались делить с африканцами жилье. Был достигнут компромисс: африканцы сняли по соседству дом, который и использовали для любовных утех, а в рабочих кабинетах появились таблички: «В СЛУЖЕБНЫХ ПОМЕЩЕНИЯХ НЕ КУРИТЬ И ЖЕНЩИН В НИХ НЕ ПРИВОДИТЬ». Общим у нас было лишь одно: мы носили береты ООН. Впрочем, разнородность была как раз сильной нашей стороной.
В помощь нам был придан батальон из пятисот легковооруженных кенийских пехотинцев. Считалось, что повстанцы не станут разоружаться, если мы их не защитим, — страх, что местные жители поквитаются с ними, был небезоснователен. Кенийцы были разбросаны по самым разным местам, более ста человек на одно место никогда не приходилось. Наш лагерь охраняли всего шестеро из них.
Распорядок дня, который я для себя установил, подразумевал ранний подъем, позволявший сделать основную часть работы, пока еще нет жары. Я наслаждался ранними утренними пробежками, которые позволяли мне не только поддерживать форму, но и осматривать окрестности. Иногда мне составлял компанию Муса, владелец земли, на которой стоял наш лагерь, и я исследовал глухие улочки Макени и тропы в полях и соседних деревнях. Муса знакомил меня с командирами многочисленных блокпостов, расставленных по дорогам и тропам. Он все еще состоял под патронажем и защитой Супермена, так что с ним я чувствовал себя в безопасности. Местные ребятишки, когда мы пробегали мимо, по-дружески осыпали нас бранью на своем языке, менде. Муса переводил: «Смотри, как красиво бежит этот белый человек!» Мне было лестно такое слышать, но я усомнился. И оказался прав. Наш сосед дал мне точный перевод: «С добрым утром, куриные ноги!»
Пробежавшись, я принимал душ — вешая на ветку дерева наполненный водой пластиковый пакет с проколотыми в нем дырками — и брился, взбивая пену в жестяном котелке и одновременно слушая зарубежное вещание Би-би-си.
