Как скалолаз относительно опытный, я получал на этом этапе подготовки огромное удовольствие, однако пройти его удалось не каждому, и вскоре наше число сократилось. Несмотря на строгие меры безопасности, два курсанта сорвались со скал и сломали лодыжки. Другие просто сдались, не выдержав бесконечного физического «озверения». Каждый наш день начинался с длинной пробежки по краю обрыва («чтобы разогреться»), а завершался еще более длинной — по нему же («чтобы поостыть»). Дабы мы были всегда начеку, за каждый наш мелкий проступок следовало наказание — отжимания.
Когда карабкаешься по скале, любой промах может оказаться фатальным, а поскольку нам предстояло стать инструкторами, мы рисковали не только собственной жизнью. Поэтому преподаватели с нас глаз не спускали. Это помогало нам остаться в живых, но приводило к жуткому количеству отжиманий. Мы понимали: их назначение состоит в том, чтобы закалить нашу волю, научить держаться до последнего и подготовить нас, физически и духовно, к еще более суровым испытаниям, ожидавшим нас впереди.
Однажды я, в приступе ярости, заявил старшине, Снежному Сноудену, что не очень-то верю в пользу отжиманий. Я полагал, что, скажем, подтягивания представляют собой более уместное для будущих военных альпинистов упражнение.
— Что ж, сэр, если я заставлю вас подтягиваться перед восхождением, вы растратите силы и свалитесь вниз. (Довод показался мне разумным.) Но раз уж вы задали этот вопрос, давайте: подтянуться десять раз и отжаться пятьдесят раз.
Больше я при нем сомнений не высказывал.
Помимо практических занятий на скалах мы каждый вечер слушали лекции по таким предметам, как, например, геология и ориентирование по звездам. А для проверки нашей смелости нас заставляли проходить «испытания на крепость». Одним из них был «Длинный прыжок на Лэндс-Энд» — нужно было перепрыгнуть на шестидесятиметровой высоте над морем с одной скалы на другую, до которой было три с половиной метра. Тому, кто справлялся с этим заданием, радоваться приходилось недолго: через несколько дней его отводили туда же и заставляли проделать то же самое в темноте.
К концу корнуоллского этапа на курсах осталось двенадцать человек. Мы на четыре недели перебрались на север Уэльса, чтобы полазать по скалам национального парка Сноудония; здесь нас ждали скалы повыше и потруднее плюс череда еще более трудных горных маршей: поначалу дневных, а после ночных, причем со все более и более тяжелым снаряжением. Мы оттачивали умение ориентироваться на местности, считая шаги, чтобы точно узнать, как далеко мы ушли. Я радовался тому, что снова попал в горы, однако тяжелый рюкзак и временами отвратительная погода делали путешествие по горам не таким уж увлекательным.
