Брэкетт мчался в Саусалито и только на миг, из любопытства, чуть сбросил скорость на мосту Золотых Ворот, чтобы посмотреть на место, где произошел несчастный случай. На выезде Брэкетт взял вправо и поехал по западному берегу Залива мимо Главного бульвара Саусалито, пока наконец не увидел неоновую вывеску — стыдливое признание: «свободные места есть». Он остановился у ворот «Стоянки и Отдыха».
Мотель как мотель. Истинный символ Америки воплощался у Брэкетта не в горячих сосисках, бейсболе и кока-коле, хотя их рекламировали на каждом шагу; нет, для него символ Америки — мотель. В нем отцы-основатели, утаившие свои подлинные имена, навеки запечатлели образ нации. «Стоянка и Отдых», понимая, что здесь все-таки Саусалито, а не окраина Детройта, попытался прикрыться личиной благопристойности, но не обманул бы и летучую мышь. Не обольщаясь декором, Брэкетт прошел мимо конторки к комнате 41, находившейся в дальнем конце коридора. В номере было тихо, как в погребальной урне.
Стукнув раз-другой, Брэкетт толкнул дверь, удивляясь, что она не заперта. В комнате никого, но было видно, что тут дрались — на полу валялся перевернутый стул, лампа разбита, изверг свое содержимое чемодан. Но дрались явно недолго и невсерьез. Крови и никаких признаков трагедии не было. Видно, пришелец застиг Лумиса врасплох, тот оказал слабое сопротивление — так, для формы, — и его увели, наверное, ткнув пистолет под ребро.
Кляня себя, Брэкетт зло выругался, думая, что, может, все происходило в ту самую минуту, когда он смаковал виски или восхищался видом Залива. Правда, не так уж он и виноват, приехал, когда просили, даже на пять минут раньше. Но оправдание жалкое. Разве трудно было догадаться? Он же видел лицо Лумиса, разглядел его ужас… Брэкетт наскоро пересмотрел ворох вещей в углу — ничего примечательного; толкнул дверь в ванную — опять ничего; раковина, полотенца, мыльная пена для бритья, коробка салфеток и… женщина. Скорчившаяся на полу, дрожащая, голая. Она смотрела на него, обезумев от страха. Брэкетт прикрыл дверь.
— Все в порядке… — невпопад заметил он. — Вы в безопасности. Я — друг Лумиса. Тут никого нет. — Брэкетт широко распахнул дверь в комнату. Подойдя к кровати, он разыскал платье, сбившийся комочек белья и вернулся в ванную. Женщина так и не шелохнулась. — Вот, возьмите. Так и простудиться недолго.
Женщина уставилась на одежду, упавшую к ее ногам. Брэкетт скромно отвернулся, чтобы не стеснять ее, как вдруг та извилась и налетела на него, молотя кулаками. Брэкетт перехватил ее запястья, влепил пощечину и оттолкнул к стенке. Когда женщина попыталась укусить его, отвесил еще одну.
