– Это сделал не ты.
– Господи, ты уймешься? – Джим подтянул колени к груди, поднял глаза на брата. – Я тебя умоляю. Помнишь, что я сказал в тот день, когда мы узнали про выходку Зака? Я сказал, что он должен прийти с повинной. Берджессы не бегают от властей. Мы отвечаем за свои поступки. Вот что я сказал. Ты представляешь?
Боб молчал. Он снова слышал окружающие звуки, шум водопадов, с которых обрушивался речной поток. А потом в комнате зазвонил телефон, и Боб поспешил туда, зацепившись ногой за порог.
Сьюзан рыдала в трубку.
– Погоди, Сьюзи, я ничего не разберу.
Джим отобрал у Боба телефон, приложил к уху, – вновь прежний, привыкший руководить.
– Сьюзан, помедленней.
Он закивал, посмотрел на Боба, поднял вверх большой палец.
Зак был в Швеции у отца. Он только что позвонил оттуда Сьюзан. Отец разрешил оставаться у него сколько угодно. Сьюзан не могла сдержать рыданий, она-то уже считала сына погибшим.
Даже у миссис Дринкуотер щеки блестели от слез. В фартуке поверх халата старушка хлопотала на кухне.
– Теперь бедняжка сможет поесть, – сообщила она Бобу доверительно, кивая так, будто это был их общий секрет.
Глаза у Сьюзан опухли и превратились в щелочки, лицо блестело. Не помня себя от радости, она обнимала братьев, миссис Дринкуотер и собаку, неистово колотившую по полу хвостом.
– Он живой, живой, живой! Мой сын Зак живой!
Боб и сам не мог перестать улыбаться.
– Ой, нет, есть я не могу! – Сьюзан порхала вокруг стола, похлопывая стулья по спинкам. – Я чересчур счастлива, чтобы думать о еде! Он все извинялся, что напугал меня, а я ему говорю: «Милый, главное, ты жив-здоров, а остальное не важно!»
– Скоро она рухнет с небес на землю, – сказал Джим Бобу на обратной дороге в гостиницу. – Она сейчас парит в облаках, потому что Зак жив. Но вскоре до нее дойдет, что он от нее уехал.
– Он вернется.
– Спорим, что нет? – Джим глядел прямо перед собой на дорогу.
– Об этом будем думать потом. Пусть немного порадуется. Лично я просто счастлив!
В машине Боба не покидала память об ужасном разговоре, произошедшем на балконе. Как будто жуткий ребенок дергал его за рукав в темноте, повторяя: «Не забудь про меня. Я здесь». Но сейчас у Боба возникало ощущение, что этого разговора на самом деле не было. На фоне радости, что с Заком все в порядке, этот эпизод казался незначительным, ненастоящим.
– Прости меня, Боб.
– Да ладно тебе. Ты расстроился, наговорил ерунды. Я понимаю.
– Нет. Прости меня за то, что я…
