Всё было кончено в считанные секунды. Наступила мёртвая тишина, не слышно было даже назойливых цикад. Площадь была полна неподвижных тел. Пиво лилось из опрокинутой бочки на вытоптанную десятками ног землю и ручейком стекало в канаву.
Питер смотрел вытаращенными от ужаса глазами на эту жуткую картину и никак не мог прийти в себя. Что это такое? Почему они все лежат? Что там произошло, внизу? Неужели все разом умерли?..
Солнце светило по-прежнему, и лёгкий ветерок шелестел в листве могучего тополя так, как будто ничего не изменилось. Питер поднял голову к небу... Святой Габриэль! Что ты наделал!
Мальчик боялся спускаться с дерева. Он сидел, вцепившись крепкими пальцами в шершавый ствол, и ждал, что вот сейчас все люди встанут, отряхнутся и продолжат свой праздник. Ну, если не сейчас, то через пять минут. Должны же они встать! Не могли же они все разом умереть! Наверное, они спят... Да, да, спят!..
Но проходило и пять, и десять, и двадцать минут, а неподвижные тела не просыпались. Тишина, столь внезапно сменившая шум праздника, убивала мальчика...
Что же делать? Мама, бедная мама! Неужели ты тоже... Отец! Родные мои!..
Внезапный нарастающий шум заставил Питера очнуться. От военного полигона к деревне летел вертолёт. Неясный страх заставил Питера крепче вцепиться в ствол и спрятаться за густой листвой. Вертолёт покружил над деревней и улетел обратно. И снова потянулись мучительные минуты одиночества.
Питер не знал, сколько прошло времени, прежде чем он решился спуститься на землю. Осторожно ступая по веткам затёкшими ногами, он, наконец, добрался до основания дерева. Спрыгнув на пыльную каменистую землю, он медленно направился к площади. Жуткая картина открылась его взору. Теперь у него не оставалось никаких сомнений, что все они мертвы. Тела лежали вповалку в самых невообразимых позах, застигнутые таинственной смертью врасплох. Осторожно пробираясь между ними, Питер вдруг встретился взглядом с чьими-то глазами. Он похолодел от ужаса, когда, приглядевшись, заметил, что у большинства людей глаза были открыты.
Смерть наступила столь внезапно, что многие не успели даже зажмуриться. Но не открытые глаза мертвецов заставили его содрогнуться, а их лица. Лица их улыбались, смеялись, ликовали... Святой Габриэль! Ведь сегодня твой день! Или ты слеп?..
Костёр, на котором жарился шашлык, погас. Чья-то рука, при падении попавшая в огонь, теперь обуглилась. Один из любителей шашлыка, падая, наткнулся на шампур, и теперь лежал в пыли, проткнутый им, словно шпагой. Лихой танцор разбил себе голову, и кровь его, уже запёкшаяся, смешалась с пивом.
