Фортунатов. Неужели? Это крайне интересно!
Николай Николаевич. Парами идти. (Марье Александровне). Вашу руку.
Марья Александровна(Коле). Прозевали, господин радикал.
Коля. Во-первых, я не радикал, а анархист. Марья Александровна. А во-вторых? Коля (сердито, сконфуженно). Во-вторых, ничего. Марья Александровна. Ну, дайте руку хоть Наташе. (Уходят.)
Наташа. С Колей идти? Ладно, что поделаешь! Наше дело девичье. (Прыгает, но как-то натянуто.) Коля, будь хоть ты моим рыцарем, если другие не хотят.
(Под руку с Колей выходит за всеми. Тураев и Елена остаются.)
Тураев. Что ж, Елена Александровна, мне тоже вам руку подать? Помните, что сказал нынче Александр Петрович? Я ваш старинный рыцарь.
Елена. Петр Андреевич, вы меня очень трогаете. (Вздыхает.) Но сейчас мне не хочется еще идти. Знаете, я как-то затуманена. Столько чувств, дум, событий… не могу быть покойной. Фортунатов говорит, что здесь напряженная атмосфера. Это, пожалуй… верно. Скажите: вы ничего не замечаете?
Тураев. Как сказать?
Елена. Пошли пить за нареченных, это прекрасно… Но все ли здесь-то благополучно, в усадьбе?
Тураев. Если говорить правду… Наташа меня немного смущает.
Елена. Наташа.
Тураев. Может быть, я ошибаюсь, – но она не ребенок. Больше того…
Елена. Вот как! Вы… заметили!
Тураев. В ней есть настороженность… острота любящей девушки. Мне даже показалось, – но тут я отказываюсь понимать.
Елена. Что отказываетесь понимать?
Тураев. По-моему, она ревнует.
Елена. Можете больше не говорить. Вы уверены, что да, что она влюблена?
Тураев. Почти… уверен.
Елена. Я так и знала. (Ходит взад и вперед, в волнении.) Уж я замечала, она смотрит на него по-особенному, по-особенному смеется. Но здесь, в деревне, все усилилось. Точно ею овладел дух какой-то любовный. И эта восторженность, слезы, ну, я понимаю. Она влюблена… в отчима. В Николая… вот как.
Тураев. Мне было тяжело назвать это имя.
Елена. Что поделать, это так. Я не знаю одного – насколько серьезно. Да… тут нет ничего удивительного. Николай нравится многим. Мне самой нравился, когда выходила за него замуж. Но чтобы моя дочь… – я, конечно, не ждала. Чего не бывает! Петр Андреевич, вы преданный друг?
Тураев. Я? (Подумав.) Я даже слишком преданный, Елена Александровна.
Елена. Я так и знала. (Подходит к нему.) Я вам могу сказать многое, чего не скажу другому.
Тураев. Я слушаю.
Елена. Должна вам сообщить странную вещь. Очень странную. Как, по-вашему, чувствует себя мать, у которой дочь влюбилась в отчима?
