Доение коров по дворикам, всплески, хрюканье и мычанье – звуки налаженности и сытости – раздражали.
«…Сумели наворовать за смуту, скупить за пустяк… теперь – не трожь! А все рычат, что мы донашиваем шляпы и воротнички. Мы верили, что грядет новое и прекрасное, голодали, сгорали, гибли, а они дорвались и будут обрастать салом! На Пасху у меня не было белого хлеба, а они пекли куличи…
…И я начинаю опускаться, копаюсь в пошлости! – поймал себя Иван Степаныч на куличе. – Надо быть выше. Я могу подыматься на вершины духа, где у них закружится голова! Да если бы я, с моими знаниями, захотел отдаться пошлому их приобретательству!..»
Дворик Ивана котлом кипел: хрипели в закутке свиньи, писали гуси, посвистывали утята, выдоенные коровы пускали слюну на зеленые вороха, засыпанные отрубями. Пахло сытью, – и Иван Степаныч почувствовал голод до тошноты, увидев блестящий жбан, пенившийся парным молоком, доверху.
…Три коровы, лошади, куры, овечки, свиньи… Откуда сие? Мудрый Эдип, разреши! Кто-то обессилен, ясно…
Красная круглая Анисья цедила молоко.
– В горницу проходите. Мой чайком напоит. Давно, поди, чаю не пивали!..
Иван Степаныч уныло отказался, но дюжий дрогаль явился на пороге:
– Господину пи… дагогу! Да нет, ты нас не по молочку знай, а как настояще стоющих… Ну буде куражиться, в сам деле! Ве-селый я нонеча, и-ди-и!..
И опять прихватил Ивана Степаныча под мышки.
В белой горнице пахло салом и сдобою, сиял самоварчик-дынька. Иван Степаныч взглянул на стол, в сине-желтых букетиках, – и зарябило: залитый сметаной творог, кусище шафранного пирога с глазастыми яйцами, ком масла в дырках, в матовом жире холодец, вино…
– Вечеряю! Ешь-пей, Иван Степаныч! – размашисто ляпнул по столу веселый дрогаль. – Ошибся маленько нонче, другой хваетон торгую… Давай… мадерцы? Во как живу теперь! Пируй без внимания… Где это видано?! Телятина за семьсот, а у меня и кошка не ест… На кой они мне, бумажки?.. Машка, чего уставилась?!.. Ташши мозги телячьи!., да яичкем закрась… да кулича давешнего спроси! Учителя своего угощай, лишей учить вас, дураков, будет!..
Машка зарделась и шмыгнула.
– Деньги энти корзинами вожу… Самоваришко вот генеральский за восемь тыщ забрал, а ему цена… двадцать! Зеркальную трюму у Губкиной барыни прихвачу за пятерку… шибко набивается. Не выдержать им рубля финанцов! Четвертого коня покупаю, за сто за пятьдесят! Сдавай позицию, потому… народ пошел, прямо… развитие финанцов! Вот тебе и мозги телячьи, с яичкем, ешь без внимания… Где ты их найдешь? за боле тыщи?!
