прежде чем снова руку твою сожму я?
С кем предстоит просыпаться
и с кем предстоит засыпать?
В душных пролётах подъездов
кого провожать, не целуя,
прежде чем ты со мной будешь
на лавках протёртых дневать?
Подскажи, для кого мне изламывать
ранее стройные строфы,
в чьих руках застывать оплавленным парафином?
Я как скрипка, случайно забытая в кофре,
без ручки
у музыканта, сопящего за уже опустевшим графином.
Это всё виноват твой тонкий точёный профиль –
подбородок,
чуть тронутый где-то седой щетиной.
Хмурый город ссутулился ночью
от проливных дождей –
под своим одеялом, во сне,
расправляю спину,
если тебе вдруг дышится легче или ровней
в ту секунду, где я так внезапно
приснюсь тебе в длинном
и цветастом цыганском платье,
прекрасная как Кармен.
Я оставлю не менее тысячи знаков на обороте
исписанной мной тетради.
Ты проводишь меня острым взглядом,
сломавшимся на повороте,
до последнего в спину глядя.
Это будет как реверс,
затёртый до самых помех,
преследовать нас по кругу.
Риторически спросишь себя,
сколько было их:
тех,
кто мечтал целовать мои губы.
Александр СКУБА
* * *
Столько лет все костюмы –лишь пепел из календарей,
Сколько ряби реки на руках заалеет кровавым восходом.
Повелителем чёрных как сажа ночных фонарей
Я советую дольше и глубже смотреть в эти странные воды.
Что такое давно? Кто его покупает впотьмах?
Впопыхах кое-как для себя пишет записи в Библии жалоб.
Кто останется с нами? Что будет в уставших умах,
Когда рухнет всё то, что нас вместе когда-то держало?
Я смотрю, как мой дом одряхлел, а ядрёный пуэр,
Что речная вода, возрождает недобрую память.
Что за честь жить в преддверии рухнувших эр,
У дверей расправляя давно прокажённое знамя?
Я опилки вмещаю в сосуд, я когда-то их очень любил,
Но не видно в них крейсеров, яхт, канонерок, байдарок и джонок.
Мир светлеет без старых поблекших белил,
В опустевшей вселенной он явен, тотален и тонок.
До зимы все ножи под снега, буду путать следы.
Пусть ржавеют они навсегда, чтоб никто не страдал ими летом.
Я на грязь и на злобу, на подлые рты и ходы
Буду мстить лишь одним: всепрощением, смехом и светом.
Екатерина ВАХРОМЕЕВА
Призраки Москвы
Ах, когда тоска на сердце,
Всё уныло-бестолково,
Я играю, что я Герцен
И встречаю Огарёва.
Я иду ему навстречу,
Он живёт неподалёку,
Друг бесценный, друг сердечный,
Мы едим варенье с соком.
Сергей Летов аккомпанирует поэзии
Долго спорим о России
Мы, грядущие герои:
Правом правды, правом силы
Мы республику построим.
Нам, студентам, парты тесны.
Мы другой мечте кадили.
