План у меня был следующий. Раз убийство было совершено средь бела дня, то не могло быть, чтобы убийца проник в дом незамеченным: наверняка кто-то где-то и как-то его видел, хоть краем глаза, подсознательно, не помня об этом -- но видел. Именно на это я и рассчитывал. Покопавшись в мозгах соседей, я надеялся получить нужную мне информацию, так сказать, портрет предполагаемого преступника. Что мне это даст, я пока не знал, но это было единственное, на что я мог рассчитывать в ближайшее время.
У нужного мне подъезда толкались вечные бабульки и со знанием дела перемывали косточки всех жильцов как этого подъезда, так и всех, к нему прилегающих, с самого первого этажа и до самого последнего. Разумеется, приоритетом пользовалась тема недавнего преступления. Я расположился метрах в двадцати от подъезда, как раз напротив входа в него, и, подперев корпусом трансформаторную будку, принялся изучать мысли всезнающих бабулек.
Прав был Арнольд, когда говорил, что порой приходится изрядно попотеть, прежде чем извлечешь из всей груды никчемных, пустых, сорных мыслей ту единственную, которая тебе как раз и нужна.
Потеть мне пришлось около полутора часов. И какого только хлама не носили эти пожилые женщины в своих убеленных сединами головах! То ли старость тому виной, то ли чисто женская приверженность ко всяким мелочам, только мне пришлось переворошить такой объем информации, которой бы с лихвой хватило на Большую Советскую Энциклопедию и еще бы осталось на кучу всевозможных справочников. Но мой кропотливый и отнюдь не легкий труд был вознагражден: постепенно, штрих за штрихом перед моим мысленным взором стал вырисовываться портрет незнакомого мужчины, чей образ отпечатался в памяти двух или трех женщин где-то в районе двух часов пополудни в день убийства Паукова. Это был молодой мужчина лет двадцати восьми -- тридцати, длинноволосый, слегка в подпитии, в джинсах, тельняшке и с сумкой в руке. Он уверенно прошел в подъезд и скрылся в нем; когда и как он выходил, никто не видел. Доверия мне этот тип явно не внушал.
Потоптавшись еще минут десять и заметив, что женщины у подъезда начали кидать в мою сторону тревожные и беспокойные взгляды, я решил покинуть свой пост и на досуге поразмыслить о своих дальнейших шагах.
-- Гражданин, предъявите ваши документы! -- услышал я вдруг сзади требовательный голос.
Глава седьмая
Я обернулся. Прямо передо мной стоял немолодой уже милиционер с погонами сержанта и цепким, подозрительным взглядом ощупывал мою фигуру.
