Я понял, что следователь Пронин -- свинья, как внешне, так и по своей внутренней сути. И раз я уже влип в эту историю, то отстаивать справедливость я чувствовал себя обязанным не столько перед Мокроносовым, сколько перед самим собой. И дернул меня черт связаться с этим типом! Шел бы себе к своему филателисту -- и горя не знал, так нет, надо же было влезть в эту свару у квасной бочки, а потом клюнуть на удочку румяного проходимца! Да уж не проверка ли это? Впрочем, нет, на проверку не похоже, а вот предостережение от необдуманных действий мне, кажется, сделано было -- и не одно. Я вдруг вспомнил того типа в морковном свитере, пребольно отвесившего мне солидный пинок в некую область тела, специально для того предназначенную, и его же, дважды бросавшегося под колеса желтого "москвича". Потом эти дурацкие верблюды... Ясно было, что следившие за мной инопланетные экспериментаторы предупреждали меня о том, что я вплотную подошел к запретной черте. Выходит, они были против моего вмешательства в дела следственных органов?
Я очнулся от своих мыслей, а очнувшись -- заметил, что румяный майор с любопытством и интересом смотрит на меня из-под пухлых потных век, почти лишенных ресниц.
-- Мне очень жаль, дорогой коллега, -- произнес он слащавым голосом, -- что я втянул вас в наше нелегкое дело, а потому прошу считать наш договор аннулированным, а мою просьбу о помощи -недействительной.
-- Позвольте, -- возразил я, -- так дело не пойдет. Я теперь так просто от вас не отстану, и пока справедливость не восторжествует, буду копать до конца.
-- Да поймите же вы, наконец! -- горячился майор. -- Я обратился к вам исключительно за тем, чтобы вы помогли мне найти какое-нибудь веское доказательство вины Мокроносова, но я никоим образом не предполагал, что вы выкинете этакий фортель. Я веду следствие и я же отвечаю перед своим руководством и своей совестью...
-- Да нет у вас никакой совести, -- махнул я рукой, вставая и приближаясь к нему. -- Если бы была, вы бы в подследственном первым делом видели человека, а не удобный трамплин для получения премии за успешно раскрытое преступление.
Следователь изменился в лице и весь как-то посерел.
-- Да как вы смеете! -- прошипел он, брызгая слюной. -- Да за такие слова вас следует...
-- Не стращайте, -- произнес я твердо, глядя ему прямо в глаза, -не поможет. Я хочу только одного -- справедливости, а справедливость уже сейчас требует либо признать невиновность Мокроносова -- не мне вам напоминать о таком принципе, как презумпция невиновности, -- либо искать истинного убийцу. Самое же лучшее -- сделать это одновременно. Что касается Мокроносова, то я совершенно уверен в его непричастности к убийству Паукова. Даже не уверен -- знаю.
