Стриженный ежиком водитель, тоже в мундире немецкого фельдфебеля, одобрительно хмыкнул.
Полтора часа «БМВ» бесцельно кружил по городу, время от времени застревая в заторах. И везде пассажиры машины видели одно — нарастающий с каждым часом хаос, панику, спешную эвакуацию тыловых частей немецкой армии. Видели, как рабочие Организации Тодта достраивали дзоты на главной улице города, как пьяные солдаты пели песню, сидя на крыше бронетранспортера, как маршировала куда-то колонна подростков под бело-красно-белым флагом…
Остановились на берегу реки. В ней, хохоча и повизгивая, купался расчет замаскированной на берегу зенитной батареи. Бородач, хмуро усмехнувшись, кивнул на них:
— Врезать бы сейчас длинной очередью…
— Э, да тебе, Петрович, в пехоту пора, — так же скупо усмехнулся второй.
— Да хоть бы и в пехоту. Надоело по лесам бегать до черта…
Без десяти четыре они направились к оговоренному заранее месту. Неторопливо обогнули с тыла оперный театр, вышли на улицу, при советской власти носившую имя Горького. У длинного здания семинарии уже стояли, покуривая, остальные бойцы, одетые в немецкую форму. Проходя мимо, «фельдфебель» слегка покачал головой, — мол, стойте на месте. И вместе с бородачом свернул в узкий, уходящий вниз, к реке, переулок.
Оба сделали буквально пару шагов и замерли. Из нужного дома, хлопнув дверью, вышел высокий, подтянутый немецкий офицер в чине гауптмана и, не оглядываясь, быстро зашагал по мостовой вниз.
«Фельдфебель» сделал «лейтенанту» энергичный знак, означавший «Оставайся на месте и следи за домом», а сам двинулся за гауптманом вслед. Но путь ему преградила запряженная чалым мерином колымага, медленно выехавшая из ворот приземистого одноэтажного дома. Судя по запаху, распространявшемуся от колымаги, это была ассенизационная повозка.
— Пшел вон, говновоз! — рявкнул «фельдфебель» по-немецки немолодому вознице, который боком сидел на колымаге.
Вместо ответа возница что-то неприязненно буркнул. Мерин, по всей видимости, не собирался спешно уступать «фельдфебелю» дорогу, и тот, зажав рукой нос и ругаясь на чем свет стоит, бросился в обход.
Но этой минуты загадочному гауптманну оказалось достаточным, чтобы исчезнуть. Выйдя к реке, переулок растворялся в узкой пыльной набережной, к которой примыкала настоящая карусель из крохотных безымянных тупичков и закоулочков. Серые дощатые клетушки, пристроенные к кособоким домикам, бегающие через пыльную дорогу куры, сырое белье, развешанное на шестах… Потыкавшись десять минут по этим закуткам, «фельдфебель» заковыристо выругался про себя и повернул назад. Навстречу, обдав его мощным запахом, прочапала повозка ассенизатора…
