– О, это ужасно, – Канавар нахмурился, – ведь сие означает, что она, скорее всего, давно уничтожена. Разрушена в ходе строительства. Украдена. Затоплена. – Он махнул рукой на замок. – Узрите же, вот что осталось от вашего мавзолея! Камни обратились в пыль. Пыль запекли в кирпичи. Барельеф там, статуя здесь… Все ради возведения этого… убожества! Памятника раздутому рыцарскому эго! О, какое несчастье!
И он зарыдал, капая слезами на лежащие перед ним камни, которые он то и дело переставлял местами. Касс и Эли в отчаянии посмотрели на меня.
Я встал и пошел по двору. Почему я не слышал Песню гептакиклоса? Я чувствовал ее у лабиринта в горе Оникс, в монастыре массаримов на Родосе, в Висячих садах Вавилона… Она должна была звучать и сейчас!
Но все мои необычные ощущения сводились лишь к едва уловимому теплу, которое испускали здешние камни. Может, это был намек на разбитый локулус? Что, если его осколки таятся в цементе и кирпичах в стенах замка?
– Канавар… – начал я.
– Доктор Канавар.
– Точно. Значит, какие-то камни мавзолея использовали в строительстве. Но возможно ли такое, что какие-то были вывезены отсюда? Могли ли части мавзолея сохраниться где-нибудь еще?
– Сие место считалось раем для воров, – сказал Канавар. – Некоторые смогли уйти с добычей – по большей части это были пришедшие по суше. Кто-то продавал украденные камни и драгоценности на открытом рынке. Но воры посерьезнее, мой мальчик, шли сюда морем. Это были мужи, в сердцах коих бесстрашие в равных долях граничило с глупостью. У них было мало шансов насладиться своим добром.
– Добром? – не понял Касс.
– Пиратским добром, – объяснила Эли. – В смысле награбленным.
Канавар указал на море:
– Морское дно в здешних краях усыпано останками кораблей, которые везли в своих трюмах части мавзолея. Песок и кораллы поглотили тела тех, кто пал жертвой проклятия Артемисии.
– Артемисия, – задумчиво повторила Эли. – Так звали жену правителя Мавсола.
Канавар кивнул:
– Она же была его сестрой.
– А разве это законно? – спросил Касс. – Не говоря уж о том, что это отвратительно.
– Мир был иным в те времена. – Канавар наклонил голову. – Я представляю вам самое важное из последних открытий, связанных с мавзолеем. Сии камни, что лежат передо мной, были подняты с морского дна одним отважным и исключительно умелым дайвером. Если быть совсем точным – мной. Я посвятил сему жизнь – нахождению всех обломков. Чтобы вернуть их. Если они были частью мавзолея, они должны быть возвращены. Туда, где их место. Лишь там они вернутся к жизни. Лишь там их существование обретет смысл.
