— Привози своего мальчика ко мне в Логово. Там его никто не найдет. Мои умельцы давно научились менять ДНК в удостоверениях. Такие документы ему выпишем, никто не догадается, что это фальшивка. Сделаем лучше официальных.
— Поедешь прятаться к моему другу?
— Он хороший?
— Хороший, очень хороший.
— А как его зовут?
— Уилов.
— Да, поеду. Я про него слышал от друзей. А вы мне дадите дочитать книжку?
— Тебе же нельзя.
— Теперь можно.
Шабанов тяжело вздохнул. Честно говоря, иногда ему казалось, что его вера в непобедимость будущего всего лишь пустое самообольщение. Для любой борьбы нужны солдаты. А где несуществующее пока будущее отыщет в настоящем преданных солдат? И вот теперь он узнал — где. После того, как оказалось, что солдаты — это они с Уиловым. И сколько еще таких добровольцев бродит вокруг, и не сосчитать.
1
Непреклонное желание контролировать будущее почти олигарх искренне считал наивысшим проявлением своей природной склонности к предпринимательству, сильную тягу к которому он испытывал еще с раннего детства. Идея была хороша, что тут говорить! С помощью футурологов и специалистов электронщиков он рассчитывал получить неограниченную личную власть над будущим. Тем более, что в его распоряжении оказались профессионалы, которые научились воздействовать на сознание людей заумными приборами, искажая, в соответствии с общим замыслом, их представления об окружающем мире. Это был простейший способ построить мир, в котором он бы хотел жить.
А уж когда отобранные им профессионалы приступили к практическому воздействию на человеческие иллюзии и искушения, почти олигарх и вовсе почувствовал себя по-настоящему счастливым человеком. Ему даже на миг показалось, что победа не за горами. Хотя бы потому, что идея заняться будущим пришла ему в голову первому, так что у возможных конкурентов просто не было достаточно времени, чтобы организовать хоть какое-то осмысленное сопротивление.
Еще Суворов любил говорить солдатам: «Внезапность нападения — залог победы». И Суворов был прав. Почти олигарх был с ним согласен.
И все бы ничего, но неожиданно выяснилось, что почти олигарх совершенно не помнит своего детства. Понятно, что когда-то он был ребенком, но подробности стерлись. Сознание отторгло прошлое, как вредную и бесполезную обузу. Он совершенно забыл о том, было ли его детство трудным и голодным или, наоборот, ярким, беззаботным и радостным. Конечно, это было давно. Он мог припомнить лишь отдельные разрозненные эпизоды, например, как отец водил его в районную музыкальную школу, но, по счастью, совсем недолго. Ровно столько, чтобы он мог при случае сказать: «А как же, посещал», но при этом не успел возненавидеть преподавателей. Это значит, что занятия не были обременительными, скорее познавательными. Именно там, в музыкальной школе, он впервые понял, что далеко не все дела и не все поручения следует стремиться выполнять наилучшим образом. Некоторыми, наоборот, можно заниматься кое-как, потому что они нужны только для поддержания ложно понятого престижа.
