Фрэнк наконец очнулся.
— Кенни, — сказал он. Наклонившись, он положил руку в перчатке ему на лоб. — Ты его застрелил, — сказал он Табу.
— Он меня вынудил, — ответил Таб.
— Нет-нет-нет, — пробормотал Кенни.
У Таба текло из глаз и из носа. Все лицо у него было мокрое. Фрэнк закрыл глаза, потом снова посмотрел вниз, на Кенни.
— Где болит?
— Везде, — сказал Кенни. — Черт, везде.
— О господи, — повторил Таб.
— Я спрашиваю, куда тебе попало? — сказал Фрэнк.
— Сюда, — Кенни показал на живот. Было видно, как из раны медленно сочится кровь.
— Тебе повезло, — сказал Фрэнк. — Слева — значит, не в аппендикс. Если бы попало в аппендикс, тогда, считай, до свиданья. — Он отвернулся, и его вырвало в снег. При этом он держался за бока, точно стараясь сохранить тепло.
— Как ты? — спросил Таб.
— В машине есть аспирин, — сказал Кенни.
— Я нормально, — сказал Фрэнк.
— Надо вызвать скорую, — предложил Таб.
— Ага, — откликнулся Фрэнк. — И что мы им скажем?
— Скажем все как было, — ответил Таб. — Что он хотел в меня стрелять, но я выстрелил первый.
— Нет уж! — вмешался Кенни. — Я не хотел.
Фрэнк похлопал его по плечу.
— Спокойно, старик. — Он распрямился. — Пошли.
Когда они двинулись к фермерскому дому, Таб поднял ружье Кенни.
— Лучше не оставлять, — пояснил он. — А то мало ли что ему в голову взбредет.
— Я тебе одно скажу, — отозвался Фрэнк. — Ну ты даешь, брат. Отколол так отколол.
Им пришлось постучаться дважды, и только после этого дверь открыл худой человек с жидкими прямыми волосами. Комната за его спиной была полна дыма. Он прищурился на них.
— Поймали кого-нибудь? — спросил он.
— Нет, — ответил Фрэнк.
— Так я и знал. Так и сказал вашему другу.
— У нас несчастный случай.
Фермер вгляделся в сумрак за Фрэнком и Табом.
— Товарища подстрелили, что ли?
Фрэнк кивнул.
— Это я, — сказал Таб.
— Наверно, хотите позвонить.
— Если можно.
Фермер оглянулся, потом отступил назад. Фрэнк с Табом вошли в дом. У печки посреди комнаты сидела женщина. Печь нещадно дымила. Хозяйка подняла взгляд, потом снова опустила его на ребенка, спящего у нее на коленях. Ее лицо было бледным и влажным, ко лбу прилипли пряди волос. Фрэнк пошел на кухню звонить, а Таб пока стал греть у печи руки. Впустивший их фермер стоял у окна, засунув руки в карманы.
— Наш друг застрелил вашу собаку, — сказал Таб.
Хозяин кивнул, не оборачиваясь.
— Надо было самому это сделать. Я просто не мог.
— Он так его любил, — сказала женщина. Ребенок зашевелился, и она принялась его укачивать.
