Плечо мое заныло от судорожного прикосновения её когтистых пальцев: она довела себя до исступления, почти до экстаза.
— Платите штраф, гражданин! — выпалила она сакраментальную фразу, строго следуя предписанному сценарию.
Очередное пожатие плечами. Я не собирался ерепениться (зачем? пассивность — единственный способ сосуществования с миром внешней экс-псевдореальности). Сунул руку в карман и нащупал истрёпанный прямоугольник картона… Любопытно, что это?
Прокурор иссяк, надо мной снова зависла тигрица, уже ощерившая пасть в последней готовности вцепиться в горло своей жертве. И тут я вынимаю проездной.
Обыкновенный проездной, уже не новый и плоть от плоти мира внешних объектов. Он жил в моём кармане неведомо для моего внутреннего «я»; в нужный момент рука извлекла его оттуда и предъявила куда-то вовне, тем самым ограждая меня от неизбежных конфликтов с этим самым «вне». Сейчас же произошёл какой-то сбой; видимо, автоматизм был нарушен вмешательством моего «я» в этот совершенно ненужный и пустой процесс общения с миром забытых вещей.
Я нарушил ритуал — это было ясно видно по растерянному, разочарованному лицу контролёрши. Я сыграл против правил — и тут же был наказан гневным шипением тигрицы, челюсти которой, клацнув, сомкнулись в пустоте; жертва ушла из-под самого её носа. Теперь гнев её был истинным, а не ритуально-завуалированным. Надежда, которой она жила в последние минуты, рухнула, уступив место разочарованию, и виноват тому крушению был я: я не соответствовал её меркам о нормальном человеке! Гнев с шипением вырывался из нутра обманутой тигрицы, словно из туго накачанной автомобильной камеры, обволакивая меня жгучим эмоциональным туманом. Когти, почти уже готовые вырвать ключицу из моего плеча, в последний момент судорожно дёрнулись, напряглись и отпрянули, словно в омерзении…
(Возможно, когда-нибудь мир перевернётся вверх тормашками и понятие о «нормальности» сменит свой знак на противоположный — нормальными станут считать тех, кто оплатил свой проезд, — о, тогда контролёр в городском транспорте будет выдавать квитанции именно этим «новым» нормальным, присовокупляя к сим квитанциям изрядное денежное вознаграждение — за их нормальность. Тогда, наверное, время потечёт вспять).
Зачем я всё это рассказываю? Исключительно затем, чтобы подвести к самому главному.
Проездной был за апрель месяц. А мой последний разговор с шефом, в котором он объявил меня шпионом, состоялся в начале января. Три месяца выпали из моего бытия, словно их никогда и не было.
