— Хорошо, — сказал он. — Мы не пойдем сегодня в кино.
Машины затормозили. Они наконец покинули свой островок и поспешно пересекли улицу. Но они не знали, куда пойдут и что будут делать, а потому остановились у ближайшего дома. Мимо целеустремленно шагали люди — у них были твердые намерения, ясные планы, все восемь миллионов городских жителей, точно сговорившись против нее, демонстрировали свою готовность заняться какими-то таинственными неотложными делами.
— Ну что, Сара? — сказал он. — Что будем делать?
— Не знаю, — ответила она. — Только не спрашивай так.
— Как — так?
— Что мы должны сделать, Джей? — с ударением сказала она. — Что мы должны сделать?
— Разве это примерно не одно и то же?
— Нет.
Она провела десять минут, ища что-то в своем телефоне. Он отошел в сторону и присел на корточки у тощего деревца в маленькой клетке. Когда она махнула рукой, он встал и двинулся за ней следом, держась на шаг позади. На следующем углу они стали высматривать подпрыгивающие на рессорах такси. Потом останавливались на каждом светофоре. Наконец прибыли к нужному зданию — тому, где был ресторан с окнами во всю стену. Пока лифт спускался к ним, она нажимала на кнопку каждые три секунды.
Из кабины они вышли последними. За стеклом, прямо за стойкой регистрации, виднелись дома Пятьдесят девятой улицы; в этот сумеречный час их окна были освещены в шахматном порядке. Банкиры на своих бригах, подумала она. Над серебристыми древесными кронами медленно раскатывался полог тени, окрашивая листву в густейший из оттенков зеленого.
Все столики были заняты или зарезервированы. Официантка записала имя Джея в блокнотик.
— Стоит ли ждать? — спросила его Сара.
— Разве ты не сама сюда захотела?
Официантка наблюдала за ними.
— Может, посидите пока у стойки?
— Спасибо.
— А скоро освободится столик? — спросила Сара.
Официантка не знала. Она ничего не могла гарантировать. Они подсели к стойке и молча стали пить.
Ей хотелось устроить пикник, но подземка их подвела. Потом они застряли посреди мостовой и начали препираться, загнанные в извечный глухой тупик этим пустячным на первый взгляд вопросом: чем бы заняться? Не по ее ли вине этот вопрос стал таким загадочным и неумолимым, точно незнакомец, указывающий на нее пальцем с другого конца комнаты? Или здесь виноваты узлы и перекруты их жизней, сплетенных в одну, сам факт наличия Джея, раздражающая необходимость учитывать его мнение — но в чем же оно, собственно, состояло? Он ведь не говорил, чего ему хочется, а может, и сам не знал, так разве могла она надеяться, что сумеет угадать? А может, тут и не было никакой тайны. Может, он просто хотел сходить в кино.
