Итальянец кивнул. Он был старый, наверное, как мой дедушка. Косматые брови кустились над маленькими бесцветными глазками.
– Хорошо, что вы летите в Могадишо, – вдруг сказал он, наклоняясь ко мне. – Это достойно уважения. Только не забывайте об осторожности.
Вероятно, он хотел извиниться за то, что напугал меня ранее. Он думал, что я уже воображаю свою отрубленную голову на тарелке одного из племенных вождей. Но, так или иначе, он нас, можно сказать, благословил.
Полтора часа спустя после вылета из Найроби самолет начал снижение. В окне я впервые увидела, что собой представляет побережье Сомали – густые зеленые заросли, дюны белого песка и бурлящее море цвета мяты. Красота! Наверное, это один из самых красивых видов на земле. Вокруг ни дорог, ни гостиниц, никаких признаков обитания человека. Только природа – густые джунгли, дикие, косматые, – как девственный тропический рай в подзорной трубе первооткрывателя. Когда внизу показался город Могадишо, все так и прилипли к окнам. Он был потрясающий – белоснежный улей колониальных зданий, а внутри гавань в форме креста. Сомалийка, говорившая по-английски, печально покачала головой.
– Могадишо красив только сверху, – сказала она, обращаясь к нам с Найджелом.
Что до Найджела, то он даже не взглянул в окно. Он сидел как истукан. Его тело превратилось в каменную крепость, внутри который скрылся веселый парень, который когда-то пел мне залихватские австралийские песенки, сидя на верблюде. Я ощутила острый укол вины. Я слишком много от него хочу. Сомали как район военных действий не подходит для начинающих.
Посадочная полоса протянулась прямо вдоль пляжа, где разбивались сапфировые волны. Сырой воздух отдавал рыбой. Терминал международного аэропорта Аден когда-то был выкрашен в цвет морской волны, но теперь об этом можно было лишь догадываться. Внутри было сумрачно и тесно. Мы с Найджелом встали в очередь на паспортный контроль. На земле он и впрямь немного ожил – вскинул на плечо свой красный рюкзак и слабо улыбнулся. К нам подскочил стройный молодой сомалиец, стоявший у паспортной будки. В руках у него была табличка: «Аманда. Отель «Шамо».
Какое облегчение! Нас встречают. Я с благодарностью пожала ему руку:
– Вы Аджус?
Это был не Аджус, а оператор, нанятый Аджусом для меня. Его звали Абдуфата Элми. У него было обаятельное симпатичное лицо с тонкой козлиной бородкой.
– Зовите меня Абди, – сказал он.
Аджус ждал нас в гостинице. Дорога, где всего пару часов назад шли бои, снова была открыта для проезда транспорта. Война пока закончилась.
