«Дело в том, – говорила я репортерским голосом, над которым так упорно трудилась, – что они не знают, что тут на самом деле происходит. Они живут в охраняемых комплексах, внутри Зеленой зоны. И по контракту не имеют права выезжать в Красную зону, где сейчас нахожусь я…»
Боже, кто тянул меня за язык? Я представила, как все мажоры собрались вокруг компьютера и на все лады высмеивают каждое мое слово. Мне стало дурно. С момента своего появления в «Хамре» я переживала, что никто не хочет со мной общаться, а сама дала такого маху, рассуждая о журналистах, которых тогда еще в глаза не видела. Не успев проработать в Багдаде и двух месяцев, я присвоила себе право вещать с позиции мудрости и опыта, по телевидению, и что самое ужасное, это теперь увековечено на «Ю-Тьюбе» и доступно для просмотра всем желающим.
Господи, какую чушь я несла! Может быть, не совсем по своей вине, меня отчасти дезинформировали, но правды это не умаляло – в Красной зоне полно журналистов, которые там работают и живут. Об этом я узнала позже. Казалось, на моей журналистской карьере можно ставить жирный крест. Я больше не пыталась расширить круг профессиональных знакомств в Багдаде. Позор тяжелым грузом лег мне на плечи. Я проверила баланс своего банковского счета и стала искать дешевые билеты на самолет, решив, что надо перебираться в другое место – может быть, в Африку. Раньше успокоить нервы мне помогала дыхательная гимнастика или медитация, которой я научилась в хостелах Индии, но здесь это не помогало. Я зашла в тупик. Я страдала от одиночества и депрессии.
И вдруг мне в почту свалилось неожиданное сообщение от Найджела. Простое дружеское письмо, где он рассказывал о себе. У него, мол, новая подруга, и они живут в Шотландии. Он работает смотрителем поместья недалеко от Глазго. Он интересовался, как у меня дела, и желал мне всего самого лучшего. В конце он написал: «Держись там, детка, и береги себя». Несмотря на весть о новой подруге, его письмо меня умилило, подняло настроение – а именно в этом я и нуждалась.
Мы стали переписываться, а несколько дней спустя он мне позвонил. Услышав в трубке его голос, я едва не расплакалась. Ах, как мне не хватало таких отношений, что были когда-то у нас! Найджел вышучивал свою должность, погоду в Шотландии. За время, что минуло с нашего последнего разговора, он построил новую жизнь, но голос его звучал не слишком радостно. Непонятно, что заставило его бросить работу в газете в Бундаберге и переехать в Шотландию, чтобы стричь кусты, и как он провел последний год. Но я поняла, что фотографию он забросил.
