Но доктор Моргенштерн, склонясь к Педерсону и сжимая и разжимая пальцы, уже что-то говорил ему. Висла, приподнявшись со стула, тоже пустился в объяснения. И прежде чем Берэн мог, вернее, успел что-нибудь сказать, Педерсон обернулся к Новали, и оба, отделившись от остальных, пошли в ординаторскую.
Берэн поглядел им вслед, раздражение его улеглось, и он даже не смог бы объяснить, чем оно было вызвано; возможно, его невольно взволновала необходимость сказать что-то такое, что было ему неприятно, к тому же он понимал, что творится в душе Педерсона. Так или иначе, но он сунул цепочку с ключами в карман и, глядя в глаза доктору Моргенштерну, сказал то, что хотел, причем достаточно выразительно, чтобы слова его не показались слишком общими.
— Итак, я хотел бы видеть препараты. Но судя по тому, что вы мне сказали, и по тому, что вижу я сам, я думаю, что следует позвонить в Сент-Луис тому патологоанатому, Бийлу. Я считаю — будем говорить прямо, — я считаю, что нужно на всякий случай вызвать его сюда. Так же, как мы вызвали Бригла.
— Ну что ж, я думаю, это правильно, — согласился доктор Моргенштерн. — Собственно говоря, я уже звонил ему. Да. Я звонил ему сегодня, часа два назад.
— Вы ему звонили, — ровным голосом произнес Берэн, как бы подтверждая этот неожиданный факт. — Я не знал. Ну, и что же он?
— Он согласен, что положение серьезное. Конечно, по телефону я не все мог объяснить. Мы разговаривали недолго.
— Я… ну да, я понимаю. Ну, а относительно вызова, — как вы думаете, согласится он приехать?
— О да, без всякого сомнения. Я, собственно, уже пригласил его. И, по правде говоря, он уже, наверное, на пути сюда. — Доктор Моргенштерн вытащил из кармана часы и пристально поглядел на стрелки. — О да, — продолжал он. — Пожалуй, к концу дня он будет здесь. — Он с беспокойством взглянул на Берэна. — Все оказалось проще простого, — добавил он. — Полковник Хаф любезно согласился подвезти его.
— Я с удовольствием, — сказал полковник Хаф.
Берэн склонил голову сначала налево, потом направо и поджал губы. Он искоса взглянул на двух физиков, сидевших за столом в клетушке; Висла опять писал, Дэвид, вертя в пальцах карандаш, смотрел на стоявших у дверей, и на лице его было слабое подобие улыбки. Берэн вдруг засмеялся.
— Я говорил сегодня за завтраком, мистер Висла, что глупость не имеет постоянной штаб-квартиры, — сказал он, обращаясь ко всем. — Кажется, я неправ — вероятно, эта штаб-квартира здесь, — и он постучал себе по лбу. — Ну, пусть будет так, — добавил он. — Ожог на животе — скверная новость, а исследование костного мозга — и того хуже. Все, как удачно выразился доктор Моргенштерн, оказалось проще простого.
