Матрена (продолжая дрожать). Ну, батюшко, вестимо что…
Исправник. Что же такое вестимо?
Матрена. Вестимо, батюшко.
Бурмистр. Бывает, ваше благородие, извольте писать: и в великий пост, и в Успенки, чай, исполняет это… Давно уж, тоже, поди, к савану-то себя готовит.
Исправник (почесывая в голове). Каким это образом, бабушка, у тебя зять младенца-то убил?
Матрена (еще больше задрожав). Я, батюшко, что!.. Господи!
Бурмистр. Ее не было, ваше благородие, совершенно так, что не было… Сказывай, что ли, дьявол эдакой, что тебя не было там.
Матрена. Не было, господин бурмистр, не было.
Стряпчий (пишет). Не было, так не было.
Те же и чиновник особых поручений – молодой человек с выдавшеюся вперед челюстью, в франтоватом вицмундире, с длинными красивыми ногтями и вообще, как видно, господин из честолюбивых, но не из умных.
Чиновник (сотскому). Там я мужика привел!.. Задержать его, чтоб ни с кем тут не столкнулся… (Подходит с важностию к столу.)
Исправник (с некоторым подобострастием). Мы уж, извините, начали без вас.
Чиновник. И что же?
Стряпчий (молча пододвигая к нему бумагу). Показание вот-с!
Чиновник (пробежав бумагу). Гм! Ничего-незнайка, по обыкновению. Ну, ты у меня, старая, будешь знать.
Матрена. Батюшко, господи!.. Виновата… (Кланяется ему в ноги.)
Чиновник (толкая ее ногой). Прочь! Еще тут с поклонами!.. Нечего с ней проклажаться: вытащите ее и позовите сюда жену убийцы. (С важностью садится на председательское место.)
Бурмистр (сотскому). Волоки ее, паря, и позови сюда поскорей Лизавету.
Сотский уводит Матрену.
Чиновник (взмахнув глазами на бурмистра). Ты что тут за распорядитель и зачем здесь в следственной каморе?
Бурмистр (струся). Так как, значит, ваше высокородие, народ тоже, теперича, привел сюда.
Чиновник. Это дело земской полиции, а не твое… (Сильно вскрикивая.) Пошел вон!
Бурмистр мгновенно скрывается; навстречу ему сотский вводит Лизавету.
Чиновник. Что ты ее ведешь таким образом? Оставь ее!
Сотский. Никак на ногах-то, ваше высокородие, не стоит: все, вон, и на помосте-то тут валялась.
Чиновник (строго официальным тоном). Ты ли жена Ананья Яковлева?
Лизавета. Я… грешница, грешница… (Склоняет голову.)
Чиновник (еще строже). С кем ты прижила незаконного ребенка?
Лизавета (с тоской, разрывая рубашку). Нету его, батюшка, моего красавчика, нету! Убили, отняли его у меня!.. (Склоняет еще более голову и, вырываясь из рук сотского, падает.)
Чиновник. Держи ее, дуралей!
Сотский
