первой нашей столицы (улицы, здания, домы, реки, каналы, мосты и т. д.). с историческим обозрением построения и распространения города, но и бросить взгляд на характеристические отличия петербургского быта и нравов; но почему-то его предприятию, весьма полезному и прекрасно начатому, не суждено было дойти до окончания, не говоря уже о том, что со времени его издания Петербург во многом уже изменился. Сверх того, книга г-на Башуцкого имеет в виду преимущественно
описание, а не
характеристику Петербурга, и ее тон и характер более официальный, нежели литературный.
{8} Содержание нашей книги, напротив, не
описание Петербурга в каком бы то ни было отношении, но его
характеристика, преимущественно со стороны нравов и особенностей его народонаселения. Выше сказали мы, что нравственная физиономия Петербурга воспроизведена со всею художественною полнотою и глубокостию во многих сочинениях Гоголя. Кроме того, многие черты и особенности Петербурга более или менее удачно схвачены в различных сочинениях других писателей, как, например: князя Одоевского, графа Соллогуба, казака Луганского, г. Панаева и других.
{9} Но все это нисколько не делает излишнею книги, вроде издаваемой теперь нами. Все эти сочинения не составили бы чего-нибудь целого, если бы и соединить их в одну книгу, ибо они писаны не с тою целию, какую предположили мы себе в нашей книге. Цель каждого из них, отдельно взятого, определяется лежащею в его основании поэтическою мыслию, которая открывается в развитии события и характеров. Сочинения Гоголя в особенности чужды всякой исключительной цели: знакомя читателя с петербургским жителем, они в то же время знакомят его и с человеком вообще и с русским человеком в особенности: цель, возможная только для великого художника, цель, к которой могут стремиться другие более или менее богатые даром творчества писатели, но в которой едва ли кто у нас может с ним соперничать! Что касается лично до составителей этой книги, – они совершенно чужды всяких притязаний на поэтический или художественный талант; цель их была самая скромная – составить книгу вроде тех, которые так часто появляются во французской литературе и, заняв на время внимание публики, уступают место новым книгам в том же роде. Все самолюбие составителей этой книги ограничивается надеждою, что читатели найдут, может быть, в некоторых, если не во всех, из наших очерков петербургской жизни более или менее меткую наблюдательность и более или менее верный взгляд на предмет, который взялись они изображать. Что же касается до нескольких статей, помещенных в нашей книге и подписанных известными в нашей литературе именами, – эти имена сами отвечают за их достоинство, и мы предоставляем судить о них публике.
