Избавил ты словом: люблю я!
Пока еще звезд не померкло сиянье,
Еще петухи не пропели,
Тебе расскажу, - и другим в назиданье
О грешном поведай ты деле!
Когда-то беспечно жила я на свете,
Марылей звалась я когда-то;
Отец мой был первый чиновник в повете,
Всесильный, вельможный, богатый.
При жизни он справить хотел мою свадьбу:
К богатой, красивой невесте
Поклонников много съезжалось в усадьбу,
И я привыкала к их лести.
Вниманием их я надменно кичилась.
Толпа их под музыку бала
За мною, как шлейф по пятам, волочилась,
Но всеми я пренебрегала.
Приехал и Юзек; двадцатое лето
Встречал он, правдивый и скромный,
Не требовал он на признанья ответа
Вздыхал лишь, застенчивый, томный.
Напрасно вздыхал он и таял всечасно:
Влекло меня к странным утехам,
Меня забавлял лишь страдалец несчастный,
Ему отвечала я смехом.
"Уйду!" - говорил он. "Ступай себе с богом!"
Ушел он со вздохом влюбленным;
Погиб от любви, - на прибрежье отлогом
Лежит он под кровом зеленым.
С тех пор стала жизнь для Марыли постылой,
. Раскаялась я, только поздно;
Того, кто навеки взят темной могилой,
Вернуть ли мольбою мне слезной!
Однажды, когда забавлялась я дома,
Раздался вдруг грохот ужасный
И Юзек явился, средь свиста и грома,
Как признак пылающий, красный.
Схватил и унес и в удушливом дыме
В чистилище бросил, в потоки.
Средь скрежета, стонов, словами такими
Он вынес мне суд свой жестокий:
"Ты знала, что бог сотворил из мужчины
Жену как венец мирозданья.
Чтоб в жизни тяжелой смягчала кручину,
Для радости, не для страданья.
А сердце твое из куска ледяного,
Никто, преклонясь пред тобою,
Не выпросил с губ твоих нежного слова
Признаньем, слезами, мольбою.
В чистилище долгие годы за это,
Терзать тебя будут здесь, злую,
Покуда мужчина живой с того света
Тебе не промолвит: люблю я!
То слово вымаливал Юзек твой бедный,
Лил горькие слезы, несчастный;
Пусть молит о том же и призрак твой бледный,
Терзаемый мукой ужасной!"
Сказал, и схватили меня злые духи
И вот - уже скоро год сотый
Днем мучат, а ночью скитаюсь я глухо
По зарослям топким болота;
Близ церкви у Юзя сижу на могиле,
И долу и выси чужая,
Пугаю прохожих, чтоб ночью спешили,
Подальше тот мост объезжая.
Болотом веду или темною чащей
Иль порчей коня погублю я;
И каждый клянет меня руганью мстящей,
Ты первый сказал мне: люблю я!
За это с грядущего занавес мрака
Сниму я, как тучу ненастья:
Ты встретишь Марылю, полюбишь, однако..."
Запел тут петух на несчастье.
