Раскаяние промотавшегося. Перевод Д. Самойлова
"Прясть любовь, как шелкопряд..." Перевод Д. Самойлова
"Над водным простором широким..." Перевод В. Короленко
"Когда мой труп садится перед вами..." Перевод А. Гелескула
"Полились мои слезы, лучистые, чистые..." Перевод В. Звягинцевой
Упрямая жена. Перевод М. Светлова
[Брито - стрижено!]. Перевод М. Светлова
ПОЭМЫ
Гражина. Литовская повесть. Перевод А. Тарковского
Исторические объяснения
Дзяды. Отрывок части III. Перевод В. Левика
Объяснения
Примечания Б. Стахеева
ПОЭЗИЯ АДАМА МИЦКЕВИЧА
Лирику и баллады Мицкевича - как и вообще творения всякого большого поэта - читать можно по-разному. Можно восстанавливать по его стихам страницы великой жизни, в которой радостей и светлых лет было меньше, чем горечи и разочарований, жизни, большая часть которой прошла в ссылке и изгнании. Мы станем как бы свидетелями памятных встреч на жизненном пути поэта - с теми, кому посвящены строки, полные любовной тоски, сетований на вечную разлуку или радостно-торжествующего чувства, и с теми, в ком поэт нашел друзей "по чувству и образу мыслей", собратьев в высоком поэтическом призвании. Перед нами предстанет величественный образ сына бурного века, человека, напряженно искавшего истину, жаждавшего понять свое время, разочаровывавшегося и заблуждавшегося, в высоких чувствах - любви, дружбе, патриотизме - стремившегося обрести опору, чтобы противостоять гнетущей повседневности, неспособного замкнуться в малый мир личных интересов, жившего общим, переживавшего духовный и творческий подъем в моменты революционных бурь.
Можно читать произведения Мицкевича как поэтическую летопись его времени. Они запечатлели трагедию целого поколения польских патриотов, людей, которые, появившись на свет и осознав себя поляками, узнавали вместе с тем, что они подданные чужеземного монарха, что их родина поделена Пруссией, Австрией и царской Россией; которые, будучи детьми, пережили крушение надежд, связанных с наполеоновскими войнами; будучи юношами, начали создавать подпольные организации; в зрелом возрасте пережили (конечно, не все) восстание 1830 - 1831 годов, разгромленное царизмом, и предпочли подневольной жизни долю скитальца-эмигранта; снова конспирировали, готовые при первой возможности стать в ряды сражающихся (не только в Польше, но и в любой стране, где шла война за свободу); спорили о причинах поражений и путях дальнейшей борьбы; молились о грядущем пробуждении и воскресении народов; вновь испытали горечь разочарования, когда потерпело неудачу Краковское восстание 1846 года, когда деспотизм не удалось свалить революциям 1848 - 1849 годов; сходя в могилу, завещали дело освобождения Польши грядущим поколениям.
