— Я говорю, прелестно, — повторила она немного громче.
— Да.
— Да… так грациозна. Я рада, что это — первое, что вы увидели, свернув в аллею. Оконные переплеты, правда, новые, но балкон и каменная кладка прежние. Не поднимитесь ли на веранду? Так трудно разговаривать.
Он снова бросил быстрый взгляд на балкон, но Алис уже исчезла и перед ним была только причудливая кровля, освещенная солнечными лучами. Он поднялся на веранду.
— Я Смоки Барнейбл.
— Да, а я Нора Клауд. Садитесь пожалуйста.
Она ловко собрала разложенные перед ней карты и убрала их в вельветовую сумочку, которую аккуратно уложила в коробочку для рукоделия.
— Это вы, — начал Смоки, садясь в слабо скрипнувшее кресло, — поставили мне условия моего прибытия сюда?
— О, нет, — ответила женщина. — Я сама только узнала об этом.
— Это что, испытание?
— Возможно. Я не знаю.
Казалось, она была удивлена этим намеком. Из нагрудного кармана, где был приколот носовой платок, она достала коричневую сигарету и закурила, чиркнув спичкой по подошве. На ней было легкое платье из набивной ткани; Смоки подумал, что ему никогда раньше не приходилось видеть такого яркого бирюзового цвета и такого причудливого переплетения листьев, цветов и тоненьких веточек.
На некоторое время воцарилось молчание: тетушка Клауд молчала, спокойно улыбаясь, Смоки застыл в ожидании; он недоумевал, почему его не пригласили войти и не представили; он стеснялся капелек пота, стекающих по его шее под воротом рубашки. Он вспомнил, что день был воскресным и, прочистив горло, спросил:
— Доктор и миссис Дринквотер, наверное в церкви?
— Скорее всего, да. — Она как-то странно реагировала на все, что он говорил, как будто она никогда раньше не имела представления ни о чем.
— А вы религиозны? — спросила тетушка Клауд.
Он боялся этого вопроса.
— Ну… — начал он.
— Женщины более склонны к этому, не правда ли?
— Наверное. Когда я рос, мы как-то не очень придавали этому значение.
— Моя мать и я более набожны, чем мой отец и братья, хотя, наверное, они страдают от этого больше нас.
Он не знал, что на это ответить и не мог предположить, будет ли она подробно расспрашивать его или ограничится коротким знакомством.
— У моего племянника, доктора Дринквотера, есть животные, которым он уделяет очень много внимания. Он проводит с ними очень много времени. Остальное его не касается.
— Он пантеист?
— О, нет. Он не так глуп. Он просто не обращает ни на что внимания, — она помахала сигаретой в воздухе. — Кто там?
