Какое сознание своей силы! Какая страстность чаяния! Какой смелой рукой очерчен этот исполинский еврейский заговор, отмечены достигнутые успехи, указана конечная цель и способы ее достижения! Еврейская сеть раскинута по всему миру и опутывает мало-помалу все народы. Все средства евреям разрешены: всеми обстоятельствами должны они пользоваться – везде, всюду, где только можно, призываются они употреблять в дело свое великое могущество!.. Таково свидетельство евреев о самих себе, данное не в какие-либо Средние века, а во второй половине XIX века, изложенное и формулированное не каким-либо еврейским изувером, религиозным фанатиком или грубым невеждой, а одним из светил французской магистратуры, знаменитым, авторитетным юристом, «передовым человеком» своей эпохи, творцом и борцом революции, одним из правителей республиканской Франции, заведовавшим, вместе с другими «передовыми» французскими вольномыслителями, судьбою французского народа, словом, г-м Кремьё. Это тот самый, на которого так любят указывать представители нашей интеллигенции известного пошиба, приговаривая России в поучение и назидание: «вот-де истинно просвещенная страна – Франция: одна не побоялась вверить французское правосудие просвещенному еврею, ибо в сфере высшей культуры и прогресса идеалы у всех равны!»… Признает ли теперь наша интеллигенция тождественность своих идеалов с еврейскими? Мы говорим: еврейскими, а не идеалами только самого Кремьё: ему принадлежит лишь одно изложение – самое же воззвание идет от лица общества, считающего слишком 28 тысяч действительных членов…
Но всего важнее в настоящем случае – это раскрытие самой сущности еврейского религиозного идеала и различия между еврейским и христианским единобожием. Еврейское религиозное миросозерцание явилось здесь во всей своей грубой ограниченности и вещественности. Торжество религиозной истины венчается для евреев не водворением царства духа и правды, не высшим внутренним просветлением нравственного человеческого естества, а созданием могущественного земного царства еврейского, превознесенного над всеми народами, и накоплением всех богатств земли в руках одного привилегированного у Господа племени, «избранного народа Божия»… Вот в какой идеал уперлось еврейское единобожие, поклонившись мертвящей букве «закона» и отрекшись его духа – тоже животворящего духа, которого полным историческим и превечным выражением явилось потом воплощенное Слово – Христос, упразднившее и самый закон полнотой и свободой истины. Отвергшись Христа, не признав Бога в Его лице, еврейское единобожие стало хулою на Бога, ограничив самое представление о Нем атрибутами внешней силы и внешней правды и служение Ему – внешними делами закона, – обездушив, оматериализовав истину, низведя бесконечное в конечное и вечное в черту времени. По еврейским понятиям, возглашаемым в упомянутом манифесте, Бог за верность Себе и своему имени имеет со временем расплатиться с еврейским народом не чем иным, как земными благами, серебром и золотом всего мира: «Израильский Всемирный Союз» именно в перспективе такой денежной или вещественной награды усматривает главное побуждение для евреев – соблюдать верность Богу и работать на пользу представляемой еврейством «религиозной и политической истины!.. Если между просвещенными евреями есть люди вполне беспристрастные (а таковых не может не быть), то пусть они по крайней мере открыто признают хоть то различие между еврейским и христианским идеалом, что последний совершенно чужд практического утилитаризма и не дает никакого религиозного освящения инстинктам грубой корысти; что христианство в основу своего учения и своей проповеди полагает, наоборот, совершенное отречение от всяких мирских наград и никаких вещественных богатств не сулит за служение истине. Напротив, оно учит собирать себе сокровища не на земле, а на небесах; не полагать в земных благах своего сердца, а искать прежде всего Царствия Божия и правды его. Только лишь дьявол, по сказанию Евангелия, пытаясь искусить Христа в пустыни, показал Ему с верха горы все царствия вселенной „в черте времени“, со всей их силой и блеском, и обещал Ему: „Тебе дам власть сию всю и славу их: ты убо аще поклонишься предо мною, будут тебе вся“… И посрамленный „отыде“…
