— Что за шум? — спросила Люсинда, спускаясь по узкой лестнице.
— A-а, госпожа Дасана, — воскликнул Карвалло. — Вы говорите на хинди гораздо лучше меня. Объясните этому тупице, что ваш дядя болен и отправление следует отложить.
Люсинда почувствовала себя крошечной, когда шла к бураку. Патан оделся в свежие одежды, рукоятка меча блестела. Его лицо, вечно кислое, теперь казалось полным негодования. Она сделала глубокий вдох и постаралась распрямить плечи, чтобы выглядеть как можно выше.
— Капитан Патан, — обратилась она на хинди. — Сеньор Карвалло пытается сказать…
— Я все прекрасно понимаю, госпожа, — ответил Патан. Его голос звучал гораздо мягче и вежливее, чем она ожидала. — Но что я могу поделать, хочу я вас спросить? Я должен выполнить свой долг, понимаете? Меня не волнует, преуспею ли я или провалюсь. Но мне сказали отправляться в путь сегодня, и долг обязывает меня попытаться это сделать. Пожалуйста, простите меня, если я нарушил покой этого дома.
— Что он говорит? — спросил Карвалло, но Люсинда какое-то время не отвечала ему.
— Значит, вы понимаете, капитан, что мой дядя при смерти и мы должны отложить…
— Я ничего подобного не понимаю, госпожа. Мои люди спросили у слуг. Те сказали, что ваш дядя чувствует себя значительно лучше.
Люсинда смотрела в глаза Патана, который не отводил взгляда. Она снова почувствовала раздражение из-за его самодовольства. Она уже собиралась спорить, но вместо этого повернулась к Карвалло.
— Как себя чувствует тио Карлос? — спросила она по-португальски.
— Гораздо лучше, сеньорита, — Карвалло поклонился.
— Тогда почему мы откладываем отправление?
Казалось, Карвалло опешил.
— Это кажется неподобающим, сеньорита…
— А кто-нибудь спросил у вашего дяди, чего желает он? — тихо уточнил Патан на хинди.
Теперь удивилась Люсинда.
— Я сама это сделаю, — ответила она.
Она бросила на Карвалло взгляд, который, как она надеялась, означал, что она держит ситуацию под контролем, затем развернулась, влетела в дом и поспешила наверх.
Она нашла Джеральдо спящим в кресле перед дверью дяди.
— Он провел тут всю ночь, — сообщил Люсинде камердинер Адольфо, когда пропускал девушку внутрь.
— Заходи, племянница, — пригласил Карлос.
Взмах руки, казалось, отнял все его силы. Он побледнел после кровопускания, но глаза у него блестели, и он улыбнулся ей с любовью.
Она объяснила ситуацию.
— Караван должен отправиться в путь немедленно, — заявил он ей. — Дела обстоят не очень хорошо, и я опасаюсь любой задержки.
