Мария. Сжалься, дедушка!..
Старик. Мы-то жалеем их, дитя мое, а нас не жалеют...
Мария. Скажи им завтра, дедушка, скажи, когда будет светло... Им не так будет тяжко...
Старик. Может быть, ты и права... Лучше не говорить им ночью. Свет отраден скорбящим... Но что они скажут нам завтра? Несчастье делает людей ревнивыми: те, кого оно постигло, хотят знать о нем раньше посторонних. Им еще больней оттого, что их несчастье было в чужих руках... У них будет такое чувство, словно мы что-то отняли у них...
Незнакомец. Поздно. Я слышу шепот молитв...
Мария. Они уже здесь... Они за оградой...
Входит Марта.
Марта. Вот и я. Я привела их. Я велела им подождать на дороге.
Слышен детский плач.
Дети плачут... Я не велела им идти с нами... Но они тоже хотят видеть, и матери меня не послушались... Сейчас я им скажу... Нет, смолкли... Вы уже сообщили?.. Я принесла колечко, которое было у нее на пальце... Я сама положила ее на носилки. Кажется, что она уснула... Не легко мне пришлось: волосы никак не укладывались... Я велела нарвать маргариток... Жалко, что не было других цветов... Что вы тут делаете? Почему вы не с ними?.. (Смотрит в окно.) Они не плачут?.. Они... Вы им не сказали?
Старик. Марта, Марта, в твоей душе слишком много жизни - ты не можешь понять...
Марта. Почему я не могу понять?.. (После некоторого молчания, с глубокой укоризной.) Нехорошо, дедушка...
Старик. Марта, ты не знаешь...
Марта. Я сама пойду скажу.
Старик. Стань сюда, дитя мое, и погляди.
Марта. О, как они несчастны!.. Они не могут дольше ждать...
Старик. Почему?
Марта. Не знаю... Но дольше медлить нельзя...
Старик. Поди сюда, дитя мое...
Марта. Какое у них терпение!..
Старик. Поди сюда, дитя мое...
Марта (оборачиваясь). Где ты, дедушка? Мне горько не видеть тебя... Я сама не знаю теперь, что делать...
Старик. Не гляди на них, пока они не узнают...
Марта. Я пойду с тобой...
Старик. Нет, Марта, останься здесь... Сядь рядом с сестрой на эту старую каменную скамью у стены дома и не смотри... Ты слишком молода, ты не сможешь забыть... Ты не знаешь, каким становится человеческое лицо, когда перед глазами проходит смерть... Может быть, раздадутся крики... Не оборачивайся... Может быть, ничего не будет... В особенности не оборачивайся, если ничего не услышишь... Нельзя сказать заранее, как выразится отчаяние... Тихие рыдания, исходящие из глубины души, обыкновенно этим все и ограничивается... Я сам еще не знаю, что со мной будет, когда я услышу их... Это уже вне жизни... Поцелуй меня, дитя мое, и я пойду...
