— Слишком поздно?
— Да… Я женился.
Некоторое время мы молчали. Потом Бенак глухо продолжил:
— Мсье Феррьер… я совершил страшную ошибку, не женившись на Сесиль Луазен. Нет, у меня хорошая жена, но… она чувствует совсем не так, как Сесиль… Возможно, я зарабатывал бы меньше денег… Может быть, вообще продал бы «Серебряного барана», но я бы жил! Понимаете? Я бы жил!
Его голос задрожал.
— Я желаю Сесиль счастья, она его заслуживает… Хрупкая девочка, не созданная для нашего сурового, безжалостного мира… Вот и все, что я могу рассказать о ней, а теперь, если не возражаете, идемте обедать.
Бенак жил неподалеку от магазина в симпатичном домике на улице Жанвье. Открыв дверь, он громко сказал:
— Вот и мы, дорогая…
Хозяин пригласил меня в гостиную, обставленную с большим вкусом, вскоре туда вошла молодая высокая женщина. У нее была мужская походка, грубые черты лица, волосы затянуты на затылке. В ее присутствии Жорж Бенак счал похож на лицеиста, опасающегося получить взбучку. Я подумал, что он уже жалеет о приглашении на обед.
— Маргарита… Позволь представить тебе мсье Феррьера.
Я поклонился. Итак, передо мной была Маргарита, разбившая надежды Сесиль, потому что Жорж был ее имуществом, ее добычей, и она вовсе не собиралась уступать его какой-то «интриганке».
Мадам Бенак старалась быть со мной максимально любезной, но, похоже, любезность не значилась в списке ее достоинств. Во время обеда мы обменивались бесполезными и банальными репликами, из которых обычно и состоит беседа незнакомых людей. Я спрашивал себя, сколько еще времени пройдет, прежде чем Маргарита спросит, зачем я приехал в Сен-Клод. Это произошло в тот момент, когда Бенак разрезал мясо.
— Вы впервые в Сен-Клоде?
— Впервые, мадам, — уверенно соврал я, — и признаюсь, очарован красотой города и любезностью его жителей.
— Представьте себе, мсье Феррьер, муж никогда не рассказывал мне о вас.
Начинался серьезный разговор. Краем глаза я перехватил смущенный взгляд Бенака.
— Все очень просто, мадам. Еще два часа тому назад ваш муж и не догадывался о моем существовании.
Она вздрогнула, лицо ее стало хмурым, и она пристально взглянула на мужа.
— Ну и ну! Прошу простить мое изумление, но я не привыкла к тому, чтобы у Жоржа столь быстро появлялась симпатия к людям…
Бенак выглядел жалко, объясняя, что пригласил меня пообедать, иначе мне пришлось бы возвращаться в Мартине, где я остановился.
— Ты правильно поступил, — одобрила мадам Бенак и обратилась ко мне: — Вы являетесь представителем ткацкой фабрики или фабрики готового платья, мсье Феррьер?
