Лаврецов стоит бледный, громко повторяя:
— Да ведь это Ракеев, Ракеев ведь!..
Оказалось, что жандармский полковник Ракеев арестовывал Лаврецова за нелегальное чтение лондонских изданий.
Михайлов не знает жандарма, да и что ему за дело до этого политического блюстителя в полковничьем чине? Через пять минут он забывает о нем.
Днем предстояло сделать так много.
* * *
Полковник Ракеев запыхался, поднимаясь по лестнице здания собственной его императорского величества канцелярии.
Управляющий Третьим отделением граф Шувалов уже собирался домой, когда в его кабинет нетерпеливо постучались.
— Войдите! — граф недовольно поморщился.
Будь это кто-либо иной, граф незамедлительно выгнал бы посетителя. Но Ракеев… Нет, полковник никогда не осмелится потревожить его сиятельство по пустякам.
Ракеев никак не может отдышаться. Его лицо, изрытое оспой, напоминает лунные вулканы.
— Ваше… ваше сиятельство!.. Прошу прощения, ваше сиятельство, что осмелился задержать вас. Но сочинитель Михайлов в столице, ваше сиятельство!
«Сочинитель Михайлов в столице», — граф опустился в кресло.
— Отдышитесь, полковник! Вы и впрямь уверены, что Михайлов не за границей, а в Петербурге?
— Ваше сиятельство, сегодня днем я столкнулся с ним в книжной лавке Кожанчикова.
* * *
Он так ждал этого дня. Подгонял время… И вот, пожалуйста, как будто они подслушали его мысли.
Михайлов сидит в кресле и с удивлением рассматривает свой кабинет. В нем все разбросано, перевернуто, валяется в беспорядке. И это у него, такого аккуратиста?
В кабинете стоит тяжелый запах крепких папирос, кожи и чего-то неуловимого, но неприятного.
Открывается дверь с половины Шелгуновых. Николай Васильевич входит бледный. Не замечая Михайлова, идет к камину. Потом останавливается, и улыбка сгоняет бледность с лица.
— Ты… ты здесь?
Шелгунов порывисто бросается к Михайлову, обнимает его и молчит. Михаилу Илларионовичу спазмы сдавливают горло.
Шелгунов был уверен, что его уже забрали.
— Люденька, Люденька, идите скорее сюда!
Шелгунова останавливается в дверях кабинета.
Глаза полны слез и смеха, счастливого смеха.
Опомнившись, она торопливо подходит к окну, распахивает его, и комната наполняется свежими ароматами прохладного дня ранней осени.
— О чем тебя спрашивали? Не нашли ли чего, почему был обыск?..
Шелгунов теребит Михайлова, но тот только смеется в ответ. Шелгунов бросается к камину, отбрасывает кресло, запускает руку в топку, качает головой и разводит руками, вымазанными сажей и пеплом.
